Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 3 | Page 123

121
Дома и про то, что в них умеют делать помимо, так сказать, ос-
новной номенклатуры.
Однажды я переправилась через Канал (так у нас в Лондоне
называют пролив Ла-Манш) и оказалась в городе Лилль, на фе-
стивале «Лилль тре миль». Моя французская приятельница ку-
рировала там небольшую выставку, а фестиваль получился гро-
мадным, тем более что богатым и благополучным регионом из-
давна руководят социалисты, которые современное искусство
привечают, как им основоположники велели. Меня там особо
ГОВОРЯТ, В МОСКВЕ БУДЕТ
ВЫСТАВКА ДЖОНА ГАЛЬЯНО. У НАС
АНТИСЕМИТОВ ПРИНИМАЮТ
ХОРОШО, ОСОБЕННО В МАСЛЕНИЦУ.
ничего не взволновало. Я быстро устала от инсталляций из
клетчатых баулов нелегальных мигрантов, от фотографий со
стульями придорожных албанских проституток, каких-то пай-
чартов и диаграмм, выглядевших как наглядная агитация
в большом черноземном колхозе, и прочей ерунды — и решила
пойти отдохнуть в главный местный музей. Лилль скорее ста-
рый фламандский, нежели французский город, и музей там ну
очень серьезный — громкие имена, роскошное здание. На пер-
вом этаже вездесущий фестиваль показывал видео, которое
изображало путешествие девушки отстраненно-отмороженного
вида, уложенной в капсулу-модуль, летящую над волнами и сня-
тую с разных ракурсов. Все это — на шести больших экранах,
поставленных по кругу. После сорокаминутного оцепенения
я пошла посмотреть, кто его сделал. А сделал его Хуссейн Чала-
ян. Я гордо расправила на себе немного сложную в повседнев-
ном ношении юбку-колокол, которую, между прочим, тоже сде-
лал Чалаян, и вышла умиротворенная и радостная. Ко всему,
что он создал, я и до того относилась с большим пиететом, а по-
сле увиденного окончательно убедилась: Чалаян — большой, се-
рьезный, настоящий современный художник!
Вот нью-йоркская выставка покойного Маккуина «Дикая
красота» была оглушительно прекрасной. Совершенно очевид-
но, что вещи Маккуина давно перестали быть одеждой — трудно
всерьез предположить, что кто-то на себя когда-нибудь это на-
денет, даже на Хеллоуин в тематическом клубе. Некая часть по-
диумных коллекций намеренно делалась как сложный арт-
объект, который после дефиле сразу начинает жить своей новой
жизнью. Такого хвоста в Нью-Йорке я не видела ни на одну вы-
ставку. И потом, Метрополитен как площадка дается совсем не
каждому в этой жизни, даже Маккуину досталась посмертно.
Правда, для художников, в сущности, это одно и то же. Частень-
ко лучшее в творческой жизни художника начинается ровно по-
сле его физической смерти. Нет смысла даже начинать мартиро-
лог... Так было, есть и дальше так будет. Маккуин кончился как
дизайнер и кутюрье, но начался как большой, серьезный совре-
менный художник, и это очень талантливая история во всем:
и как жил, и как работал, и как вовремя умер, не совсем элегант-
но, на мой взгляд, но очень своевременно.
Или вот, например, Джон Гальяно — антисемит, фашист, не-
годяй, алкоголик и истерик, со скандалом изгнанный отовсюду.
Пил, употреблял вещества, бахвалился, нес ахинею, потом оч-
нулся: «Ой, кажется, кирдык карьере, доходам, а стало быть,
и жизни». Принародно раскаялся, все объяснил, нервный срыв,
знаете ли, тяжелая, неблагодарная работа, но было поздно.
И Dior уже попер его, и все остальные с ним ничего общего
иметь не хотят. Так вот, в свободное от публичного покаяния
время Гальяно делает коллажики, которые вырезает из откры-
ток, а потом дорисовывает летящими женскими фигурами. Вы-
ходят такие калейдоскопчики. Я слышала, что его выставка ско-
ро будет в Москве — у нас, во-первых, обиженных любят, во-
вторых, антисемитов на Руси издавна принимали широко, осо-
бенно в Масленицу. И, ух, разъедутся коллажики по Остоженке,
Рублевке и Новой Риге, а может, и далее. Гальяно, конечно, по-
правит свою репутацию, он талантливый человек, как ни крути.
Ларса фон Триера простили же, ну почти за совсем то же са-
мое. А коллажики, проданные за недорого в минуту отчаяния,
останутся.
Есть еще аристократ, денди и тонкий провокатор де Кастель-
бажак, который делает любопытные и симптоматичные вещи:
колошматит разные логотипы на Тициана и Тинторетто. Ко-
нечно, называть это хулиганство талантливой и вдумчивой ра-
ботой не стоит, просто веселое здоровое небуржуазное искус-
ство — породисто и со вкусом. Или вот Кристиан Лакруа, пра-
вильно выученный художник, рисует такие забавные акварели
и гуаши, я бы сказала, символистского извода, но поярче,
без меланхолии — театральные костюмы и фантазии на тему
моды. Главный шляпник Филип Трейси рисует акрилом, флома-
стерами и акварелью женские головки в невероятных сооруже-
ниях, которые с трудом идентифицируются как шляпы, да
и вообще часто никакой идентификации не поддаются. Конеч-
но, такого шумного успеха и такого гигантского рывка, как
у покойного Маккуина, у этих художников не будет, да им,
в сущности, и не нужно.
Все это я к тому, что есть разряд современных художников,
которые свои способности так или иначе преломляют в области
фэшна. Совсем недавно называли это прикладным искусством,
наверное, и сейчас кое-кто так назовет. И никаких особых про-
рывов от этих людей не ожидают, а зря! Вот, например, Чалаян
и Маккуин — прорыв. Эти ребята отличаются от других ровным
счетом тем, что они не делают из своих маленьких хобби сенса-
ции, не пытаются извлечь из них ни больших, ни малых денег.
В отличие от других художников, они люди богатые априори.
Они назначены на пост в большом Доме или рулят собствен-
ным, а это всегда семизначная цифра в конце года. Для них изо-
бразительное искусство — некая функция души. Эти люди не
делают карьеры художников, старательно планируя каждый
шажок, сверяясь с продуманной стратегией; они сами, как пра-
вило, выбирают все до последней тряпки в своих коллекциях,
поэтому отлично разбираются в материале во всех смыслах это-
го слова — не только в ткани, но и в ткани жизни, не только
в материале для костюма или пальто, но и в материале — в дис-
курсионном смысле этого слова. Поэтому то, что является некой
отдушинкой или пенсионерской усладой, например, как для
Кензо, по прошествии маленького срока может оказаться на
уважаемых местах в больших уважаемых же музеях. Это я как
опытный консультант говорю. Так что, коллекционеры, ау, зай-
митесь делом.
КУЛ, ХИП
& СЕКСИ
АНДРЕЙ ГОРОХОВ
О ТОМ, ЧТО В ДИСНЕЙЛЕНД МОЖНО
ПРЕВРАТИТЬ ЛЮБОЙ ГОРОД — ДАЖЕ
ТАКОЙ, КАК БЕРЛИН.
Недавно один юноша попро-
сил меня перечислить пять
мест, которые надо посетить
в Берлине. Я сразу брякнул,
что смотреть в городе нечего.
Берлин тем и хорош, что в нем
живешь как в лесу. Ты носишь-
ся по своим делам между дома-
ми, по дороге жуешь что-
нибудь, мимо снуют люди, ты
стоишь на пешеходном перехо-
де, отправляешься на работу,
покупаешь ерунду по хозяйству
и не видишь, столица это или
нет, вообще ни какого Берлина
не замечаешь. «А туристы?» —
спросил я. Какие туристы?
С точки зрения человека,
погруженного в свой частный
быт, туристы находятся дале-
ко на периферии. Они, как
прилежные муравьи, вытопта-
ли тропы, по которым бегают
толпами. Не надо соваться
туда, куда ходят они, и они
тебя не достанут.
Туристы бывают двух сор-
тов. Первые приезжают на
огромных автобусах, их обыч-
но возят по Унтер-ден-Линден,