Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 3

117 и получилась песня «Любовь как случай- ная смерть». А потом мы сели записывать «Вендетту». Можно сказать, Земфира и Рената — мои крестные киномамы. ВИКСТРЕМ: В некотором смысле аль- бом Gamma — звено между прошлой жиз- нью (с «Ленинградом», Messer Chups, электроникой) и нынешней, где вы высту- паете в роли серьезного композитора. ВДОВИН: Да, это был переходный мо- мент. Альбом я сводил в студии группы «Аукцыон», помню, натренькал что-то на разбитой гитаре Лени Федорова. Сейчас Gamma кажется мне несколько наивной пластинкой, но ступени есть ступени: нам остается лишь следовать по ним, по возможности не оглядываясь. ГУРЬЯНОВ: Почему, прекрасно по- нятно, что хотел этот человек. Когда мне предложили поучаствовать в фильме «Игла. Remix», я сказал, что без вас рабо- тать отказываюсь. И вы написали отлич- ный саундтрек, только вот лучшие мо- менты не вошли, да и фильм слепили от- вратительно. ВДОВИН: Беда в том, что Рашид сам не понимал, чего хочет. В какой-то мо- мент он просто перестал кого-либо слу- шать — и получилось совсем не то, на что рассчитывали вы или я. ГУРЬЯНОВ: Хорошо, что образ Викто- ра Цоя — монумент, который не испор- тить, как ни искажай. The message is clear. ВДОВИН: В то время петербургский андеграунд был прекрасен. ГУРЬЯНОВ: И во многом это было связано со сквотами: дворца на Мойке, во дворе Капеллы, на Фонтанке, да и много их было. Очагов искусства, где живут музы. Сквот — это не нужда в жилплоща- ди, а храм, в котором рождаются искус- ство и праздник. ВДОВИН: А сейчас — скайп, фейсбук, затворничество. ГУРЬЯНОВ: Из нынешних сквоттеров и вспомнить некого — ну разве что объе- динение художников, обитающих на про- спекте Непокоренных. К слову, вы же ак- тивно сотрудничали с арт-группой «Реч- ники», сделавшей сквоттинг своим кредо. ВДОВИН: Я писал музыку к их пер- формансам. Они собирали из остатков са- молетов и подводных лодок железных монстров, которые изрыгали пламя и вся- чески друг друга мутузили. А мне как раз хотелось поэкспериментировать в жанре индастриала, так что мы легко сошлись. ВИКСТРЕМ: Игорь, вы же оставили музыкальное училище. Не жалеете? ВДОВИН: После службы в армии я по- нял, что не хочу иметь ничего общего с го- сударственной системой. В образовании нет ничего дурного, но я знаю много лю- дей с дипломом, которые ничего из себя не представляют. И знаю самородков, мыслящих парадоксально и делающих дико интересные вещи. Это вопрос инте- реса и самодисциплины. ГУРЬЯНОВ: Когда сразу понятно, что дальше, зачем терять время? Мой друг Тимур Новиков говорил: за пять лет, по- «МУЗЫКА обесценилась. В ЛЮБОМ РЕСТОРАНЕ ИГРАЕТ отстойный ЛАУНДЖ. ЭТО НАСТОЯЩИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ терроризм ». траченные в высшем учебном заведении, можно стать знаменитым художником. ВИКСТРЕМ: Есть люди, которых вы слушали в 90-е и любите до сих пор? ВДОВИН: К примеру, детройтского техно-гуру Джеффа Миллза. ВИКСТРЕМ: В 90-е же у вас был тех- но-проект «Отцы водорода». ВДОВИН: Тогда меня интересовала работа с секвенсорами. Когда ты один создаешь звучание целой группы: бараба- ны, бас, клавиши — и все сам... ГУРЬЯНОВ: Я помню ваше отличное выступление на техно-фестивале May Day. Не думали вернуться к электронике? ВДОВИН: Все может быть, но сейчас я хочу, чтобы звучал настоящий рояль, а не очередной компьютерный пресет... ГУРЬЯНОВ: ...обесценивающий ре аль- ность. Я вас понимаю. И ваша работа действительно звучит как тихая рево- люция. Она не похожа на то, что звучит отовсюду. ВДОВИН: Хотя, казалось бы, что мо- жет быть традиционней? Читая, что на премьеру сочинений Губайдуллиной лю- ди ломились толпами, я понимаю, что сейчас такой концерт не вызовет резонан- са. Мы живем в мире деструктивного пост мо дерна, когда композиторами на- зыва ют людей, далеких от этой профес- сии. Для ме ня композиторы — это Шоста- кович, Стравинский, Веберн, Фелдман. Подмена понятий — одна из ключевых примет современного сознания, и альбом «24» — мой способ с ней бороться. ГУРЬЯНОВ: Почти как неоакадемизм, провозглашенный нами во времена мо- дернизма! ВДОВИН: Смею надеяться, Тимур Пе- трович Новиков был бы доволен. ВИКСТРЕМ: Правда, что свое первое академическое произведение вы сделали симфонией — и с ходу назвали ее Пятой? ВДОВИН: Да глупости все это. (Улыба- ется.) Была попытка написать симфонию в классической сонатной форме, в трех частях, — и я это сделал. Я показывал ма- териал Леониду Десятникову, и он ска- зал: «Отложи». И был прав. ГУРЬЯНОВ: А у вас бывает, что слу- шать музыку не хочется вовсе? ВДОВИН: У меня так всегда. Обычно я слушаю музыку со специальной целью, мне ее и в голове хватает. Особенно сей- час, когда музыка обесценилась и в лю- бом ресторане играет отстойный лаундж. Это настоящий музыкальный терроризм. «За стенкой телевизор орет, как быстро пролетел этот год», цитируя Цоя. Навер- ное, Кейдж страшно устал от музыки, ког- да устроил «4:33», превратив звук зала в самостоятельное произведение. ГУРЬЯНОВ: Своего рода «Черный квадрат» от музыки. ВДОВИН: Да, Кейдж — некая парал- лель Малевичу, после них вообще не име- ет смысла заходить в эти двери. Вот вы- ходит струнный квартет — и играет смыч- ками по пенопласту. Может, такое и было хорошо лет 50 назад, но зачем это сегод- ня? Вспоминается советская статья под названием «Сумбур вместо музыки». Ко- нечно, я могу изучать это из любопыт- ства. Но, честное слово, лучше уж Вагне- ра послушаю. АЛЬБОМ ИГОРЯ ВДОВИНА «24» ВЫХОДИТ В АПРЕЛЕ.

Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 3 | Page 119