Подтягиваю сына до своей фамилии
– Роман Андреевич, недавно прошел ваш бенефис, творческий отчет, как говорили раньше. А кто идет вам на смену, разглядеть можете?
– Болезненная тема. Смешно сказать, но я практически не знаю нового поколения, работающего в моем жанре.
– Неужели ни одного имени не вспомните?
– Нет, ну почему, могу. Есть в общем-то удачные ребята. Скажем, Песков. В рамках своего жанра он работает очень неплохо. Пластика, мимика – все на высоком актерском уровне. Потом … Ну, кого еще можно назвать, даже не знаю. Юмор на телевидении – это конечно же « Городок »… Но личностей явно стало меньше. Юмор остался, а сатира исчезла. И драматизм исчез. От этого стало как-то скучно. Эстрада сейчас только развлекает, не цепляет. И все вокруг, естественно, измельчало.
Последние 20-30 лет лучшими в нашем жанре были, пожалуй, Хазанов и Полунин. Но Полунин теперь все больше за границей, а Хазанов увлекся театром.
– Геннадий Викторович объясняет это тем, что в провинции он сейчас никому не нужен, а для концертов в Москве нужна дорогая реклама …
– Не надо. Я очень люблю провинцию. Уже 42 года гастролирую и могу вам сказать, что очень часто московский зал бывает куда тяжелее омского, красноярского или краснодарского. А вообще тут все зависит от актера и от пишущего для него автора. У Хазанова последнее время были проблемы с хорошими авторами. Потому и вещи получались довольно слабыми. Он начал делать спектакли. Что я могу о них сказать? Это смотрится достойно, но переворота в театре он не сделал и, наверно, уже не сделает.
– А театр, по-вашему, тоже измельчал?
– Опять болезненная тема! Раньше в стране всегда было десять – двадцать гениальных актеров и около сотни очч-чень талантливых. Когда я приехал в Ленинград, там были Копелян, Басилашвили, Стржельчик, Юрский, Лебедев … А сейчас в театре и кино талантливых людей можно пересчитать по пальцам. Давайте посмотрим, кто подрос? Ну Евгений Миронов. Замечательный актер, достойный всех тех имен, что я назвал. Ну Суханов, ну Лазарев, ну Машков, ну Безруков. Можно еще кого-то назвать, но этого очень мало!
– Вам самому не хочется поработать в настоящем большом спектакле с другими актерами?
– Уже пробовал, и как-то не идет. Отвык от коллектива. Я очень долго работал с Витькой( Виктор Ильченко – многолетний партнер Карцева по сцене.), и мне теперь трудно работать с другими. Потом, зачем обязательно делать большой спектакль с множеством актеров? Вот я уже третий год играю « Зал ожидания » по Семену Альтову. Это настоящий спектакль, в нем 5-10 характеров. Здесь и комедия, и трагедия. Настоящий юмор вообще всегда немного грустный. А сейчас с сыном Павлом репетируем спектакль по Хармсу.
– Не слишком рискованно для нашего зрителя?
– Хочется верить, что нет. Хотя на самом деле конечно же это риск, но мне нравится хармсовский юмор. Мне почему-то кажется, что на Хармса пойдут. Не только взрослые, но и дети.
Они вообще лучше понимают абсурдный юмор.
Спектакль получается сложный, а у моего Паши нет театрального образования. Хармс – это же как Жванецкий. Нет, даже сложнее. Без реприз, без хохм, а смешно. Паша, правда, работал в сериалах, вот на РЕН-ТВ сейчас идут « Солдаты », он там играет сержанта, старика … – « Деда ». – Ну да, « деда ». – Неплохой сериал. И сын ваш выглядит достойно.
– Правда?( При этих словах Роман Андреевич просиял.) Наш спектакль будет подаваться так: « Роман Карцев и сын. Школа клоунов ». Мы там работаем в непосредственном контакте со зрителем.
– Тогда спрошу: как вы относитесь к спектаклям Гришковца? Он сейчас безусловный чемпион нашего театра по контакту со зрителем.
– Я был на его спектакле « Как я съел собаку ». Это хорошо, душевно, непошло. Одним словом, Гришковец – молодец. Что самое ценное – у него есть своя, сразу узнаваемая интонация.
Ильченко скорее всего сейчас был бы режиссером
– Вы недавно написали книгу о себе, Ильченко и Жванецком – « Малой,
Сухой и Писатель ». Стоит ли нам ждать чего-то новенького?
– Нет. Все, что было, выплеснул в той книге.
– А что вы можете сказать о Сухом и Писателе?
– Вити мне очень не хватает. Я уже 12 лет без него. А до этого 30 лет – с ним. Он был не просто партнером, а настоящим другом! Гастроли, репетиции, гостиницы – всегда вместе. Мы с ним были совсем разными. Я – вспыльчивый, сумасшедший. А он – спокойный, рассудительный, всегда сначала думает, потом делает. Он вообще был очень умный. Везде, где учился, красные дипломы получал. В 25 лет – уже начальник отдела испытания новой техники при пароходстве. А
Роман КАРЦЕВ:
« России и маленьким Израилем не стать »
тексты как запоминал! Только глянет на листик – и уже все помнит. – А вы? – Я тексты тяжело учу. А Вите с такой памятью легко было. А как он Москву знал! Лучше любого таксиста. И Одессу знал лучше меня, хотя не коренной одессит – родом из Воронежской области.
– Как бы сложилась ваша судьба, если б он сейчас был жив?
– Не думаю, что мы были бы вместе. Витю всегда тянуло в режиссуру. Он в актеры идти не хотел, это я его уговорил. Хотя, может, мы объединились бы на сцене для какого-нибудь большого проекта. Если б, конечно, нашли достойный материал. Потому что с авторами у нас всегда беда была. – А как же Жванецкий? – Миша – замечательный драматург, философ. У него потрясающее чувство ритма, но нельзя же всю жизнь работать с одним автором. И Витя, кстати, это первый почувствовал. Он говорил мне: « Рома, нам нужно искать авторов! « Но ничего не получалось. Мы давали Жванецкому отдохнуть, а потом опять возвращались к нему. Но сейчас сам Жванецкий от меня устал, и я работаю с Альтовым. Тоже хороший автор. Правда, Миша недавно как-то сказал мне: « Слушай, Рома! Я тебе миниатюру написал …» А потом сам себя остановил: «… Хотя зачем тебе миниатюра? Тебе же теперь спектакли подавай ». звезды эстрады
– Скажу честно, с нетерпением жду « Мастера и Маргариту » в постановке Бортко. Вы сразу согласились на роль киевского дяди Берлиоза?
– Конечно. Это же Бортко! Я с ним уже работал. Но я в кино особенно не рвусь. Кино – это, знаете ли … такое … такая мука и … удовольствие!
Путин должен знать нас по Питеру
– А вот, скажем, выступления перед очень большими людьми … Чего в этом больше – муки или удовольствия?
–( Улыбаясь.) Это тоже болезненная тема. В отношениях с властями всегда было и то, и другое. Сейчас, что хорошо, можно самому решать: иметь
эти самые отношения или не иметь. А раньше выбирать было трудновато. Это была мука.
– А в чем же заключалось удовольствие?
– А удовольствие в том, как с этих концертов слинять! И мы с Витькой были большими мастерами этого дела. Сейчас все намного проще. Даже если позвонит президент, скажет: « Слышь, Рома, тут у нас нужно. В общем, это … приди, пожалуйста, выступи …» – я еще сильно подумаю, идти мне или нет. Если это, скажем, мероприятие за столами или в бане, то точно не пойду, кто бы ни приглашал. Хоть президент. А если нормально, на сцене, то … – Пойдете? – Ну, почему сразу « пойдете »? Я же сказал: буду думать.
– Вы так достоверно изобразили, как к вам обращается президент: « Слышь, Рома …» – вы что, знакомы с Путиным?
– Да нет, лично вроде бы не общались. Хотя, я думаю, он нас по Питеру должен знать. Там как-то больше запоминаешь людей, чем в Москве …
– А теперь самая больная наша тема. Сейчас, после августовских тер-
34 № 12( 17) декабрь 2004 г. www. russiantown. com