главы книги |
|||
|
… Я не спал и размышлял о Любе . Как бы там ни было , без меня ей будет ой как нелегко . Конечно , можно поступить , как поступила знаменитая чета Лафаргов . По обоюдному согласию покончить с жизнью одновременно , в один и тот же день . Красиво , по любви . Я как-то намекал об этом Любе .
Но , во-первых , она и слыхом не слыхала ни о каких Лафаргах . А устраивать ликбез , зачитывая вслух выдержки из книги о Лафаргах , признаюсь честно , не было ни настроения , ни времени , ни сил . Да и книжка постоянно находилось на руках . Библиотекарь Зиночка с тревогой сообщила , что история синхронного самоубийства супружеской четы побила все рекорды у читателей-олимов . ( Согласитесь , факт тревожный ).
А во-вторых , продолжал я размышлять на тему двойного суицида , – если последовать примеру вышеназванной четы , значит Асеньку оставить круглой сиротой . А это было бы бесчеловечно . Да и потом , в еврейских семьях так не поступают . Французы могут . Да и то , насколько помню , у Лафаргов не было детей . Им было легче .
Я осторожно покосился на настенные часы . Три сорок пять . А дар давно уснул . Только иногда оргазматически орали кошки ( счастливые часов не наблюдают !). Я назначил свой прыжок на четыре десять . Расчетный час расправы с опостылевшей жизнью был выбран неслучайно . Дело в том , что ниже этажом , как раз под нами , жила молодая супружеская пара . Между собой они общались один раз в сутки – только ночью , между тремя и четырьмя часами . Она с работы возвращалась в половине третьего ( певичка в ресторане ), он в четыре выбегал из дому , чтобы успеть к развозке ( работал где-то в районе Кирьят-Гата на строительстве дороги ). Встречались шумно , энергично , весело . Через открытое окно было слышно всё : как они смеются , ссорятся и мирятся , врубают музыку , поют , мгновенно и надолго затихают , издавая подозрительно узнаваемые звуки . Хотя , какие могут быть тут подозрения ? Дело молодое , незазорное ! Когда-то , давным-давно-передавно , в далеком Ленинграде , и мы с Любашей были молодыми и счастливыми . Знать не знали ни о Хайфе ,
|
ни о шуке , ни о Лазаре из Маалота , ни о Люсике Вайнштоке … Дружно строили светлое коммунистическое завтра . А обернулось всё Израилем …
Наконец стрелки на часах доползли к четырем ноль пять . Молодой супруг , закончив эротические игры , вприпрыжку заспешил по лестнице , застегивая на ходу ширинку .
Всё стихло . До контрольного прыжка осталось пять минут . Я осторожно приподнялся на локте , в последний раз посмотрел на Любу . Провалившись в сон , она счастливо улыбалась . Милая , Любаша … Как хорошо , что провожаешь ты меня с улыбкой на устах . Сейчас твоя улыбка – лучшая моральная поддержка .
Я присел на краешек кровати , нашел ногами тапочки . Осторожно встал . Пошел на кухню . Проверил , выключен ли газ , для отстоя долил воды в банку с фильтром , прополоснул оставшуюся с вечера посуду . Заглянул в холодильник . На полочках – творог , кефир , сметана , хумус , майонез , не начатая пачка сливочного масла , два пакета молока ; в морозилке – три куриных ножки , кусок говяжьей печени , вареники с картошкой и даже крабовые палочки . На первые три дня должно хватить . А , может , и на дольше . Ведь Любочка теперь останется одна , расхода меньше . А там , глядишь , придет в себя ( время лечит ), и еще подкупит …
Из стенного шкафчика достал припасенную по такому случаю бутылку « Совиньона » ( Любино любимое ) и водрузил на столик . Любе с Асенькой ( а я уверен , забежит и Зискинд ) будет чем помянуть меня .
Я огляделся . Как будто всё . Спички , соль на месте , полтора пакета сахара , подсолнечное масло , баночка вишневого варенья …
Я присел к столу , набросал короткую предсмертную записку : « Любочка , родная ! Не забудь позвать электрика и починить розетку . В ванной подтекает кран . Запасной ключ от входной двери можешь не заказывать , он теперь не нужен . Трис на балконе барахлит , будь с ним предельно осторожна . Позвони Алеше Рабиновичу , у него наш пятитомник Бунина . В своей смерти никого не обвиняю , кроме Управления абсорбции . Асеньке как можно дольше ничего не говори ,
|
пусть закончит сессию . Держись , целую , твой Икар ».
На часах было четыре десять . Ну что ж , пора . Я снял с руки часы , завел и положил у изголовья . ( Любочкин подарок в день десятой годовщины нашей свадьбы ). Будет жаль , если разобьются . Хотя они и противоударные , но все-таки шестой этаж …
Я подошел к постели . Любочка спала и , как ребенок , по-прежнему чему-то улыбалась . Вот и хорошо , и пусть . Через несколько минут ей будет не до смеха . Я прикрыл ее простынкой . Хотел поцеловать , но не решился – а вдруг проснется .
Склонив над Любочкиным телом голову , я скорбно постоял с минуту , но потом опомнился . Что я делаю ?! Я , без пяти минут покойник , склоняю голову над живой женой ! Идиот , я перепутал роли …
Я решительно направился к окну . По пути подумал – скинуть тапочки , или не стоит ? Оставаться в тапочках , все равно слетят в полете , бросаться босиком – как-то не по возрасту и не солидно …
Я выглянул в окно . На улице темно и ни души . Хотя над шуком ( он с восточной стороны от дома ) небо начало чуть-чуть светлеть . Надо было торопиться . Я попытался занести на подоконник ногу . Кольнуло в пояснице ( чертов остеохондроз !). И тут за моей спиной раздался властный окрик : – Куда ?! Не сметь ! Я в испуге оглянулся . Возле стола стоял мужчина : высокий , в черном френче , наглухо застегнутый , в хромовых офицерских сапогах . В руках – портфель из крокодильей кожи .
Визитер раскрыл портфель , достал газету « Вести Севера » и положил ее на стол . Увидев винную бутылку , надел очки , внимательно посмотрел на этикетку :
– Что предлагают выпить в этом доме ? « Совиньон »? Прекрасное вино , хотя слегка кислит . Да и для поминок слабовато . Тут водочка нужна . Я растерялся : – Вы кто ? Как вы оказались здесь ? И нельзя ли чуточку потише ? Вы разбудите жену …
– Тапочки надень , парашютист ! И садись к столу , – приказал пришелец . - У меня к тебе серьезный разговор .
Из спальни раздался сонный голос
|
Любы : – Григорий , кто пришел в такую рань ?
– Не волнуйтесь , я из ирии , – с усмешкой успокоил визитер . – Инспектор отдела по трудоустройству .
Визитер несколько минут меня придирчиво разглядывал , затем решительно сказал :
– Значит так . Разглагольствовать не буду . Я в курсе дела . Не майся дурью , парень , и ступай работать . Я закричал : – Где работать ?! Эфиопам мыть подъезды ?!
– Ты не горячись . Во-первых , эфиопы – тоже люди . А во-вторых , работа есть . Особая работа ! Персонально для тебя .
Он развернул газету на странице объявлений и громко прочитал : « Интеллектуальные услуги населению . Международной компанией « НУСПОК » приглашаются доктора и кандидаты любых наук , а также соискатели и аспиранты . Аттестаты и дипломы , подтверждающие степень , иметь не обязательно . Персональная беседа с претендентами проводится по адресу : Хайфа , улица Менахем , 45 . Второй этаж , звонить два раза . Спросить группдиректора компании « НУСПОК » Семена . Прием посетителей с 9-00 до 18-00 . Без перерыва на ланч , обед и полдник ».
Оригинальность текста вызывала оторопь . Я с опаской взглянул на визитера .
– Значит так , – сказал пришелец . – Завтра ровно к девяти часам утра ты должен быть на улице Менахем , 45 и сидеть перед группдиректором Семеном . – А если вдруг ?.. – Никаких ни « вдруг », ни « если ». Твой визит я лично прослежу . – Разрешите , я супругу позову ? – Зови . Я побежал за Любой в спальню . Попытался рассказать о визитере . Люба наскоро набросила халат , через минуту мы были в салоне .
Салон был пуст . Визитер таинственно исчез . Так же , как и появился . На столе были бутылка « Совиньона » и раскрытая газета « Вести Севера ». Объявление группдиректора Семена из компании « НУСПОК » было дважды обведено оранжевым фломастером .
�
|