2 . Полет Икара
главы книги
( Окончание . Начало в номере 5 )
2 . Полет Икара
Неприятности на обе наши головы ( мою и Любину ) свалились в одночасье , как это обычно и случается . Сначала коротко о Любе . За последнюю неделю она опять спустила килограмм и триста восемьдесят граммов ! Процесс худения неумолимо прогрессирует , приобретая угрожающие формы . Мы подсчитали , что за четыре года пребывания в стране Любаша потеряла тридцать восемь килограммов ( включая результат последнего замера ). Причем , естественным путем , без всяких клизм , диет и изнуряющих программ .
Регулярно , раз в неделю , по субботам перед сном , сразу после душа , я ставлю Любу на весы . Так у нас заведено . Прилетев в Израиль , мы первым делом обзавелись напольными весами . Сейчас живого веса в Любе сорок восемь килограммов : результат физических нагрузок в бейтавоте и бесконечных нервных стрессов .
Вообще-то , если объективно , похудание жене пошло на пользу . Любочка помолодела , постройнела , а , главное , у нее исчез живот . Так что все наши невзгоды ей пошли на пользу .
Когда мы только-только приземлились на Святой Земле , Любочка от счастья разрыдалась . Прямо в кресле самолета , не отстегнув ремень . Так вот , она рыдает до сих пор . И во всем винит меня : почему я затащил ее в Израиль . Причем , рыдает исключительно в ночное время , придушив себя подушкой . Чтобы не услышали соседи . А что соседи ? За стеной такой же женский плач . И тоже по ночам . Здесь плачут только ночью , потому что днем работают .
Я умоляю Любочку держать себя в руках . В ответ истерика :
– Как я могу держать себя в руках ?! Ты посмотри на эти плети ! Что с ними стало ?! Когда-то ты их целовал , а теперь боишься прикоснуться .
Я в ответ молчу . Вспоминаю Ленинград , Летний сад , скамейку . Любочкины руки . Ах , какие это были удивительные руки !..
Я пытаюсь ободрить ее , обнять , поцеловать , но получается до неприличия фальшиво . Мы оба это чувствуем , и Люба снова плачет …
У меня у самого тоже тридцать три несчастья . Тридцать четвертое несчастье обрушилось двенадцать дней назад . Скоропостижно умер Лазарь .
Лазаря я метапелил последние два года . Мы оба были счастливы . Старик имел в моем лице заботливую няньку , преданного друга и , в течение семи часов , ( включая перерывы на завтрак и обед ), квалифицированного собеседника . Я имел
хорошую , постоянную работу .
Плохо о покойниках не говорят , но я вынужден сказать . Так , как поступил старик , нормальный человек не поступает .
И ведь ничто не предвещало трагической развязки . Во вторник , как обычно , я прогуливал Лазаря в коляске и читал ему Боккаччо . У старика были две застарелые болезни : « Декамерон » и атеросклероз сосудов головного мозга . В мою обязанность входило читать ему « Декамерона », а в перерывах между чтением давать лекарства и поить водой .
В среду я опять читал ему Боккаччо .
В четверг Лазарь вызвал из тивуха адвоката и продлил со мной контракт еще на год . Причем , на очень выгодных условиях – с повышением оплаты на двадцать пять процентов .
На радостях мы с Любой отправились в китайский ресторанчик и закатили пир . Я позволил себе рюмочку саке , Любочка – два фужера « Совиньона ».
А в ночь на пятницу Лазаря не стало . Как объяснил семейный врач , роковую роль в трагедии сыграл « Декамерон ». Старик сексуально перевозбудился . В результате гормональной перегрузки лопнули сосуды , и бедный Лазарь покинул этот мир .
У Любы был сердечный приступ .
Не столько из-за Лазаря ( в конце концов , старик свое пожил , и весьма неплохо !), а потому , что я лишился выгодной работы . Второго Лазаря мне было не найти …
Оставаться в Маалоте мы больше не могли . Городишко маленький , все друг друга знают . На меня показывали пальцем , обвиняя в смерти старика . На заседании Совета ветеранов устроили судилище . В городской газете появились две разгромные статьи . Одна была написана сексопатологом-пенсионером Кагарлицким : « Нездоровое влечение к эротике в преклонном возрасте может привести к летальному исходу », вторая – председателем комиссии по этике Гуревичем : « Растлителя фронтовика-орденоносца – к суровому ответу !». Я боялся выходить из дома . Из Маалота нужно было срочно уезжать . Но куда ?! Кто и где нас ждет ?
Я позвонил в Хайфу дочери , студентке Техниона , и все ей рассказал .
– Переезжайте в Хайфу , – твердо заключила Ася . – В Маалоте жить вам не дадут .
Собрав олимовский нехитрый скарб и прихватив с собой « Декамерона », мы перебрались в Хайфу .
Город Хайфа , как сказал бы Ленин , оказался « нашенским », олимовским .
Мы поселились на Адаре . Район , хотя и не особенно чистый , но для олимов – настоящий рай . Потому что на Адаре есть буквально все , без чего не обойдется ни один олим , – почта , на которой можно получать посылки из страны исхода , центральный шук , купат холим , мисрат опним , мастерская по восстановлению изношенной обувки и перелицовке верхнего и нижнего белья с претенциозной вывеской в ампирном стиле « Сократ , Гамлет и Рафаэль Якубовы » ( мастерская располагалась в сапожной будке и была рассчитана на два сидячих места . Если совладельцы мастерской собирались вместе , кто-то из троих выходил на тротуар и усаживался рядом с будкой ). На Адаре огромное количество некошерных русских магазинов : мясных и книжных . Здесь говорят исключительно по-русски ( с налетом махрового кавказско-украинского акцента ), хотя , случается ,
NUSPOK
Александр БИЗЯК
услышишь и иврит . Рядом с шуком большая синагога , что для олимов очень важно : на Песах можно получить бесплатную мацу и бесплатный фруктово-овощной набор .
Одним словом , на Адаре было все . Все , кроме одного – работы .
– А что бы вы хотели ?! – запальчиво и в то же время философски вопрошал абориген Адара Зискинд . ( Имени его никто не ведал . Даже двоюродный племянник , промышляющий на шуке перепродажей китайских зажигалок с израильским орнаментом . Все называли его просто « Зискинд ». Забежав вперед , замечу : через два года и четыре месяца я перед Зискиндом печально преклоню колени и произнесу : « Имя твое неизвестно , подвиг твой бессмертен !»…)
– Что бы вы хотели ?! – вторично вопрошал абориген и разводил руками .
Кстати , Зискинд нам посодействовал в недорогом жилье на съем . Он пристроил нас в ту самую семиэтажку , которую все знали ( кроме нас , естественно ), как общежитие адарских « аспиранток ». Это мы потом уже узнали о « научном » профиле наших молоденьких соседок . А тогда возможность поселиться в столь престижном аспирантском доме навевала ностальгию . Вспоминался старинный Петербург ,
50 декабрь 2003 г . ( No6 ) www . russiantown . com