ДОМ ИГРАЛЬНЫХ КОСТЕЙ Май 2020 | Page 37

напротив, субъективен, так как является производной деятельности субъекта. Историк, установивший факт, и взявшись за его пристальное рассмотрение, тем самым объективирует его, то есть вытаскивает из небытия и делает его известным. При должном количестве известных фактов и источников, мы можем попытаться реконструировать прошлое, которое с большой долей вероятности таковым и было. Но в любом случае познать объект в его полноте мы не можем, и как бы скачем по верхам, но разве в других науках не так? Неужели мы знаем всё в химии, биологии, экономике? Есть естественные ограничители (человеческий мозг, техническая база, физические законы) за рамки которых мы выйти не можем. Поэтому, даже если информация о каком-то предмете или процессе кажется нам исчерпывающей, то это не значит, что она таковой обязательно является. Важный вопрос, а зачем, собственно, нужна история, есть ли у неё смысл и практическая польза? Как мы выяснили, история имеет дело с достаточно абстрактными предметами с точки зрения сегодняшнего восприятия, хотя в прошлом какие-то явления, события и процессы были конкретны и имели материальные атрибуты. Поэтому, изучая историю, мы вынуждены абстрагироваться от современности и пытаться реконструировать то, что уже ушло, ибо человеческий мозг не способен воспринимать голые абстракции сами по себе, нам всегда нужен пример, желательно понятный и детализированный. Это работает в отношении любой науки. Но если производные естественнонаучных дисциплин, которые по своей сути изначально не менее абстрактны, можно перевести из области мысленного обобщения в область материального, то в отношении истории это так не работает. Физик может поставить эксперимент и показать нам, как работают законы Ньютона; математик с помощью языка символов и формул (которых вообще-то не существует в природе) может провести вычисления и составить модель, которую можно переложить, например, на техническое средство и оно будет работать; наконец, анатом может вскрыть человеческое тело и продемонстрировать нам наличие в нём кишок. Если, изучая вселенную, мы из настоящего смотрим в прошлое и засчёт неизменных физических параметров узнаём всё больше информации и можем постепенно реконструировать процессы, которые протекали даже миллиарды лет назад, то в истории, при куда меньшей временной удалённости такой точности нет, ибо историю двигает человечество, которое несмотря на базисное биологическое единство, существенно отличается в культурологическом и социально-антропологическом плане. Разумеется, и в астрофизике существует множество гипотез вокруг одной и той же проблемы, но тот факт, что есть эмпирически проверяемые данные, говорит о том, что в будущем часть из них будет решительно отвергнута, а какая-то из гипотез станет аксиоматической данностью. В общем говоря, научность и ценность представляется нам в виде какой-то конкретики, а не абстрактного. История же, зачастую, предстаёт перед нами как описательная или нарративная дисциплина. Как бы ни старались реконструкторы, кинорежиссёры и писатели, но историю нельзя оживить буквально, но можно создать её образ, а образ, к сожалению, — не действительность как таковая. Некоторые выводы. Так является ли история наукой? В области установления фактов — да, при их интерпретации — нет, слишком много неучтённого, субъективного и неизвестного. Нужно понимать, что мы не знаем того, чего мы не знаем. А это значит, что подавляющее большинство интерпретаций и версий могут в один прекрасный момент рухнуть, как уже происходило неоднократно. С одной стороны – это вроде бы как нормально, развитие науки так и происходит, методом проб и ошибок мы приходим к выводам, которые оформляются в систему и становятся аксиомой, впоследствии работая на нас. Но, к сожалению, с историей это так не работает, ибо в истории нет безоговорочных законов, а исторический процесс лишён чёткой логики. Поэтому, мы и имеем так много концепций, которые были созданы при попытке объяснить и изучить ход и характер истории — от классической философии (Вико, Вольтер, Фихте, Гегель и др.) до неклассической (Шпенглер, Данилевский, Тойнби и др.) и постнеклассической философии (Бжезинский, Робертсон и др.). К несчастью, доскональное изучение прошлого мало что говорит нам о смысле истории — оно лишь предлагает нам иллюзию понимания. Несмотря на это, в истории есть практическая польза, благодаря ей мы определяем себя в окружающем пространстве и формируем собственную идентичность. Также язык, характер, мировоззрение — это всё результат деятельности истории, социально-политических, экономических и культурных процессов, протекающих на земном шаре в течение тысяч лет существования цивилизации. На основании знания исторических фактов, мы генерируем многие мысли и суждения, вырабатываем принципы и взгляды, которые определяют наши поступки и составляют то человеческое, что в нас есть. Не обладая историческими знаниями или представлениями мы, фактически, выключаемся из общественной жизни, лишаемся возможности коммуницировать на хоть сколько- нибудь интеллектуальные темы и выпадаем из культурного контекста сегодняшнего дня. Также история, по крайней мере, даёт нам примеры того, как не надо действовать. По-другому и быть не может, ведь тому, как надо жить и поступать, история научить не может, ибо меняется время и окружающий нас мир. Мораль и нормы устаревают и отмирают, традиции трансформируются, а человечество продолжает совершать одни и те же ошибки, только в модифицированном виде. Увы, такова наша природа. Но, окунаясь в ретроспективу, мы действительно можем увидеть то, за что поплатились наши предшественники и попытаться провести рефлексию. В любом случае, любая наука всегда относительна, поэтому и история не теряет своей актуальности. Если мы полностью откажемся от стремления познать прошлое, мы никогда не поймем, как возникло настоящее. Список использованной литературы: 1. Ницше Ф. Несвоевременные размышления: О пользе и вреде истории для жизни. Сочинения в 2 т. Т. 1. — М.: Мысль, 1990. — 829 с. — С.158–230. 2. Талеб Н. Чёрный лебедь. Под знаком непредсказуемости. — М.: КоЛибри, Азбука- Аттикус, 2019. — 736 с. 3. Тош Д. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. — М.: «Весь мир», 2000. — 296 с. 37