АПОКРИФ-96: 10.2015 (G5.1 e.n.)
Георгий Тишинский
Речь в защиту страстности
Человек есть политическое животное.
Аристотель
Народ существует политически только в том случае, ес-
ли он образует независимую политическую общность и
если он при этом противопоставляет себя другим поли-
тическим общностям, как раз во имя сохранения своего
собственного понимания своей специфической общности.
Карл Шмитт
Довелось недавно читать превосходный рассказ Александра Куприна под
названием «Последнее слово». Произведение представляет собой речь подсудимого,
оказавшегося на судебной скамье из-за неспособности ужиться с духом пошлости и
апатии — с русским интеллигентом. Герой видит этого неприятного человека во всех
окружающих — и в результате убивает из револьвера особо отвратительного пред-
ставителя этой категории людей, названной Лениным приблизительно в то же время
«говном нации». За апатичность, беспринципность, лукавство, пошлость и внутреннее
бессилие русскую интеллигенцию клеймили многие великие писатели — вспомним и
великолепную «Думу» Лермонтова:
Печально я гляжу на наше поколенье.
Его грядущее иль пусто, иль темно.
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Вспомним и большинство героев Тургенева и Достоевского, вспомним и многих
других пустых, выгоревших, клипотических чудовищ, притворяющихся русской эли-
той — все они однообразны и уродливы, обманчивы, словно блуждающие огоньки с
Брокена, и бессильны, словно дьявол, которому Бог не дал силы над свиньями. Одна-
ко же, показалось мне после прочтения маленького рассказа Куприна, ни в одном ли-
тературном произведении ещё не видел я такого ужаса, такой очевидной обречён-
ности, которую вызывает у читателя гениальный мастер слова, этот русский Цвейг.
Герой завершает свою речь словами мнительной обречённости: «Повторяю: ни
раскаяния, ни жалости нет в моей душе. Но одна ужасная мысль гложет меня и будет
глодать до конца моих дней — всё равно, проведу я их в тюрьме или в сумасшедшем
доме: “У него остался сын! Что, если он унаследует целиком отцовскую натуру?”»
Боюсь, что благородный убийца глубоко заблуждается на предмет путей рас-
пространения «духа интеллигентности». Он передаётся не генетически, а культурно.
В этом главный ужас ситуации. Русскими интеллигентами не рождаются — их невоз-
можно поголовно истребить и тем самым обезопасить себя от их разлагающего вли-
яния, которое превратило героя Куприна в арестанта-параноика. Русским интелли-
107