ТРАДИЦИИ И ПРОРОКИ
То же происходит и во внутренней сфере. Человек Антики жертвует частями себя, отдавая их злу в себе. При этом могут быть и худшие, и лучшие части. Пожертвовав, он считает эти « злые » части не собой. « Бес попутал, порчу навели, подсадка во мне сидит »— обыденное оправдание человека Антики, который тем самым разделил свою внутреннюю Ойкумену на малую хорошую, « культурную » часть, во всём « хорошую », и на большую плохую— отданную злу. При этом извне действительно привлекаются и злые духи, и порчи, и всякие низкоастральные голодные сущности. Человек Архаики в такой ситуации жёстко и властно заявляет права на всего себя и изгоняет Зло, не оставляя ни миллиметра территории в его власти.
Человек Средневековья относительно персонификаций зла защищает две противоположные позиции. Одни отдают земное явлённое пространство Злу, а своё внутренее— Добру. Причём и там, и там ищется Хозяин. Хозяин Злу— Сатана, Добру— Бог. И они ведут непримиримую битву на « спорной территории », во внутреннем « я » человека. То есть человек перестаёт быть властелином своего тела и психики, бессильно отдавая их тому, кто победит. И тут уже один шаг до второй позиции— отдать себя Сатане, избрав своим хозяином. Именно Средневековье дало культуре мощный и, к сожалению, живой до сих пор пласт чёрной магии и сатанизма, в его реальном и живом виде. Человек Средневековья в своих духовных поисках, отдав себя в руки Хозяина, впустив его в себя, начинает психологически отождествлять себя с ним, становясь фанатичным проявлением либо Творца, либо Сатаны. При этом считает самого себя то одним, то другим— и ведёт себя соответствующим образом.
Человек Ренессанса слишком беспечен. Он считает себя силой, а к Творцу и Сатане относится горделиво. Он перестаёт воспринимать их как явные, реальные Силы. Он слишком увлечён явлённым миром и собой в этом мире. Он заигрывает и с Богом, и с чёртом, часто занимая то одну, то другую сторону. Развивая чёрную магию, человек Ренессанса использует её не для духовной защиты и определённости, а для практических целей— секса, денег, власти, познания. Но суть проникновения зла от этого не меняется. Если часть твоих богатств, материальных либо духовных, получена при помощи Зла, то Зло владеет и этой частью, и тобой, использующим эти богатства. Беспечность человека Ренессанса приводит к тому, что Зло беспрепятственно овладевает его миром, обманывая и прикидываясь то интересным собеседником, то владельцем Знания( вспомните Фауста).
Человек Барокко живёт в мире Зла. Весь мир вокруг уже отдан Злу. Зло владеет им и без решения человека. Выстраивая свой искусственный запутанный внутренний мир, человек Барокко обязательно строит в нём и маленький скрытый алтарь Сатане— ведь тот владеет внешним миром, источником ресурсов. Играя в салонные игры духовности и магии, вращаясь в закрытых духовых обществах и сектах, человек зачастую и не подозревает, что чем выше ступень посвящения, тем чаще придётся отдавать себя Злу, чтобы обеспечить ресурсом и себя, и эгрегор общества.
Человек Научной Эпохи обесценивает и Зло, и Добро. Он и Творца, и Сатану рассматривает под лупой « научных законов », делая вид, что выше и круче их. И даже не отдаёт отчёта, что кто-то овладевает его миром и делает его своим слугой. И очень часто это не Бог.
86