Апокриф-124: февраль 2018 (K5.3 e.n.)
Мудрость и сострадание — эти два столпа буддизма — ясно вырисовываются в
этой картине, и, казалось, именно в Бирме Ананда Меттейя смог увидеть, как они текут
сквозь день сегодняшний, словно Будда по-прежнему жив, возрождённый во всей сво-
ей силе почитанием своей памяти. В первой из своих лекций 1917 года Ананда Меттейя
изо всех сил пытается передать своей западной аудитории глубину преданности, кото-
рую он нашёл в Бирме. Словно отвечая на христианские обвинения в том, что буддисты
поклоняются умершему существу, он сказал:
Там, в повседневную жизнь, в саму речь и бытовые обычаи простых лю-
дей, проникал этот вездесущий солнечный свет Учения; там, слушая
собравшиеся на торжество толпы, принимающие убежище в Будде,
можно было увидеть, как они подставляют свои лица, чтобы омыть
их в великолепии самого Его Присутствия, — тогда можно было по-
нять, как, вместо того, чтобы рассердиться, когда они слышат хри-
стианского миссионера, говорящего им, что они укрываются в Суще-
стве, которое, как их собственная религия говорит им, окончательно
умерло, они всегда отвечают, как должно отвечать: только мудрой и
сострадательной улыбкой 1 .
Ананда Меттейя никогда не считал, что Будда — личный «спаситель» или живое
существо, к которому сегодня можно обратить молитвы. Однако он видел бирманскую
преданность Будде и как нечто большее, нежели просто уважение к мёртвому учителю
или благодарность ему, как это часто представляют в рационализированных трудах по
буддизму, стремящихся подчеркнуть его «научный» характер. В Бирме Ананда Меттейя
встретил столь насыщенную атмосферу поклонения, что воздух, казалось, вибрировал
для него с «осязаемой» силой, «непосредственным» присутствием 2 . Это было присут-
ствие Дхармы, но и нечто большее. Благодаря этому поклонению Ананда Меттейя смог
увидеть личность Будды, воссозданную так, что сострадание и мудрость стали живыми
качествами, струящимися в воздухе. Так, он писал, что сам воздух кажется «наполнен-
ным жизнью и стремлениями» этого Учения, и он «всегда исполнен присутствия этого
Великого Образа Учителя, достигшего истока всего сущего» 3 .
Полагаю, что Ананда Меттейя мог провести параллель собственного опыта с ча-
стью истории Будды. В «Религии Бирмы» он проникновенно описывает поиск истины
принцем Сиддхартхи — его осознание страдания, его надежду на исцеление и его опы-
ты с медитацией:
Из всех высот он достиг высочайшей — предела сознательного бытия,
известного в Индии как Брахман или Параматман; абсолютного «Я»,
Света Жизни, для которого вся эта вселенная — не более чем тень его
живущего, дышащего, многообразного существования; не более чем
зыбкая тьма среди его многомудрого света. Он достиг этого высшего
космического сознания и вернулся назад, на землю, в безысходность —
как, впрочем, и все остальные, достигшие высшего Я вселенной в свете
1
Wisdom of the Aryas, с. 6.
Там же, с. 7.
3
Там же, с. 7.
2
55