10
ОфициOZ
что-то или кого-то , в кого метят . Но я смотрю в глаза тем , в кого мечу , милорд . Я извещаю их о том , что делаю , как извещаю себя самого .
[...]
Неизбежное смакование боли и унижения товарищей появляется в процессе , милорд . Такова природа нашей службы . И всё-таки : подобно солдату ( когда одержана победа ), что умножает сентиментальность вместо стыда , убыли и жалости , и я мог бы рыдать и вопить : « Ужасно ! Но должно быть посему !» — и утешать себя ( и вас , милорд , ибо сего-то вы и ждёте от меня сегодня ). Я отвергаю сию софистику . Взамен я кричу : « Ужас ! Но как он сладок !» Будь я жертвой , думаю , всё равно стоило бы научиться смаковать собственную участь , ибо и сие в равной степени — средство для усиления и подчинения чувств . Но я ищу свободу власти . Она даёт мне поле обширнее . Оттого я хватаюсь за привилегию — коей наделяет меня ваше покровительство , — привилегию власти . Я предпочту смаковать чужую боль — не свою .
Оба они — и Пьят , и Квайр — несводимы к совокупности своих пороков : предавая , они хранят безусловную верность единственному Божеству , заслуживающему верности ; сплетая ложь за ложью — остаются предельно искренними , творя свою Волю . Как финал первой трилогии о Коруме суть воплощённая в фэнтези Liber OZ , так « Глориана » — монументально разросшийся последний абзац « Послания Мастера Териона »:
Осталось объяснить всего лишь ещё одно слово . В другом месте сказано — воистину , к великому для нас утешению , — что « Любовь есть закон , любовь в согласии с волей ». Это следует понимать так : Воля есть Закон , но природа этой Воли — Любовь . Однако эта Любовь — так сказать , побочный продукт этой Воли ; она не противоречит этой Воле и не подменяет её собой ; и если в какой-либо сложной ситуации между ними возникает мнимое противоречие , то именно Воля выводит нас на верный путь . Смотри же ! в Книге Закона немало сказано о Любви , но в ней не найдётся ни слова о Сентиментальности . Сама Ненависть почти неотличима от Любви ! « Сражайтесь как братья !» Это понимают все мужественные племена Земли . Та Любовь , о которой говорится в « Книге Закона », всегда дерзновенна , сильна и даже неистова . В ней есть и утончённость , но это — утончённость силы . Она могуча , грозна и великолепна , однако при всем этом она — лишь хоругвь на священном копье Воли , лишь насечённая золотом надпись на мечах Рыцарей-монахов Телемы .
« Глориана » ( человек и пароход — то есть королева и роман ) пропитана сексуальным , равно как и рыцарским духом и символизмом Нового Эона ; её финал тантричен ( как и финал другой книги Муркока — « Лекарства от рака » из Хроник Корнелиуса ), он вызывает в памяти концовку « Гримуса » — первого романа ещё одного моего любимого классика , Салмана Рушди ( также повествующего о Восхождении и ПреВосхождении — ибо Гримус есть Симург :
10