АПОКРИФ-101: 03.2016( L5.1 e. n.)
Философ Иммануил Кант подошёл к этой способности души с несколько иного ракурса. Он отнёс её к человеческой возможности определять смысл природных явлений: узнавать, оценивать, определять, классифицировать или, наоборот, устанавливать важность и значимость природного события или объекта. « Объекты опыта,— сказал он,— никогда не даются в себе, а только в опыте, и не имеют никакого существования снаружи ».
Артур Шопенгауэр шагнул ещё дальше, полагая, что воля человека является источником причинной связи, чьё пространство, субстанция и время— чистое следствие.
Фридрих Ницше рассматривал силу с точки зрения способности высшего интеллекта построить горизонты для себя вне простых перекомбинаций известного(№ 16B). Платон определил это непостижимое качество разума как нозис и считал, что оно было способно к восприятию вечных, божественных принципов всего существования, даже вне самого строгого доказательства( дианойя): Формы или Первопринципы(№ 12C, № 16F).
Эта сила души, таким образом, является и воспринимающей( простирающейся за пределы объективной вселенной ], и творческой [ дающей возможность порождать смысл, начинать существование ]. Этот творческий аспект можно назвать субъективной вселенной, чтобы отделить её от объективной.
Субъективная и объективная вселенные содержат взаимно несовместимые элементы определения, но они также смешиваются друг с другом. Например, мы используем субъективную вселенную для того, чтобы найти смысл объективной, и регулярно полагаемся на наше знание явлений объективной вселенной, чтобы дать себе « структурные элементы » для построения объектов в субъективном мышлении. [ Например, многие « фантазийные существа » могут быть разделены на « части » настоящих.]
Способность любого интеллекта производить субъективные вселенные и управлять ими— не автоматическая [ т. е. лежит за пределами обычного воображения ]. Этому нужно сознательно учиться и упражняться. Опыт такой перспективы и силы может подбадривать и стимулировать, особенно людей, неподготовленных к восприятию и в психологическом отношении неспособных принять его; он может быть пугающим.
Человеку не нравится мысль о том, что он не встраивается полностью в естественный порядок вещей. Следовательно, он ищет союзника в персонифицированном « Боге », который создал его как совершенно естественный любимый проект [ например, до « падения » человека в райском саду ]. Он изобрёл религиозные и социальные кодексы, чтобы придать смысл своему подчинению естественному порядку объективной вселенной. Он воздвиг соборы и памятники, чтобы подтвердить и укрепить этот смысл, и его даже похоронят с обрядами, отмечающими его включение в естественный миропорядок. Эти действия, по иронии судьбы, раскрывают его тайный страх того, что его сознательное « Я »— душа— не принадлежит этому порядку. Когда часть его существа, которая действительно принадлежит ему— физический мозг и тело,— отделяется от сознания и остаётся просто компонентом объективной вселенной [ через физическую смерть ], он боится, что его сознание, в отличие от физи-
85