литература
Если писать пьесу о последних годах жизни замечательного русского поэта Осипа Мандельштама, то его лагерная смерть в 1938 году будет финалом действия, завязкой – арест в мае 34-го, а кульминацией – воронежская ссылка. « Известия » предлагают уникальные документы, связанные с этой драмой. Часть из них публикуется( или воспроизводится в факсимильном варианте) впервые. Подлинники хранятся в архиве Принстонского университета( США). Их комментирует заместитель председателя Мандельштамовского общества Павел НЕРЛЕР.
« Мы живем, под собою не чуя страны …»
– Это знаменитое сегодня стихотворение Мандельштам написал в ноябре 1933 года. Читал друзьям. За эти стихи его и взяли. Внизу ордера на « производство ареста-обыска » гражданина Мандельштама – размашистая подпись зампреда ОГПУ Агранова …
( У русской литературы к Якову Агранову особый счет – это он приговорил к расстрелу Николая Гумилева. Еще в списке аграновских жертв Клюев и вот – Мандельштам … При этом « Яня » дружил с Пильняком, Маяковским. Лиля Брик вспоминает человека, милого в общении, жившего с нежно любимой красавицей-женой скромно, почти бедно. Незадолго до своего ареста отправленный в Саратов, Агранов слепил там огромный « заговор врагов народа » – хотел отличиться и так спастись. Не помогло. Расстрелян в 1938 г.)
– История гибели Мандельштама по-своему уникальна. Мы часто говорим про безвинно репрессированных. Но вина Мандельштама перед советской властью очевидна – он написал едкие стихи на Сталина. Людей расстреливали за
70 лет назад началась воронежская ссылка Осипа Мандельштама
анекдот, за случайную фразу. Здесь иначе. Мандельштама берут – и начинается странная игра. Несколько лет власть словно пробует поэта на зуб, взвешивает, решает: сохранить? погубить?
« Мандельштам, как вам не стыдно!»
– Итак, арестован. Сидит во внутренней тюрьме на Лубянке. Свет в камере – круглые сутки, сосед – « наседка ». « Дело Мандельштама » ведет « Христофорыч » – известный в московских литературных кругах оперуполномоченный Николай Христофорович Шиваров, на протоколе допроса – его имя. Шиваров в своем ведомстве « пасет » творческую интеллигенцию. К делу подходит с душой: вхож в богему, театрал, дружит с писателями( компания приятелей – Александр Фадеев, Петр Павленко, Николай Шиваров)…( Шиваров был болгарским коммунистом, от преследований бежал в СССР. По профессии – журналист. Красавец двухметрового роста, невероятно сильный физически: орехи щелкал пальцами. В ОГПУ действительно « отвечал за литературу »: вел дело Клюева, досье на Платонова и Горького. В близком кругу любил посетовать, что чекистской службой тяготится, все-таки человек творческий, но – раз партия велела … В 1937-м арестован. В лагере покончил с собой.) – Шиваров Мандельштама пытал? – Физически – нет. Давил психологически – угрожал, насмехался, шантажировал: говорил, что Мандельштам загубил своих родных. Он на подследственного смотрел как на вошь, держался сверхчеловеком, заявлял, что « страх полезен поэту », рождает новые эмоции. Впрочем, Мандельштам был не из тех, кто способен конспирировать, отпираться. На первом же допросе сознался, что крамольные стихи написал он. Шиваров достал текст – Мандельштам сам внес поправки( в результате мы имеем полный, заверенный автором вариант; выглядит он жутковато – прыгающий почерк, помарки от бесконечных нервных обмакиваний пера в чернильницу). Признался, что в юности был членом эсеровской партии. Назвал людей, которым читал стихотворение. – Кто-нибудь из них был арестован? – Потом в разное время были арестованы три человека – Владимир Нарбут, Лев Гумилев и Борис Кузин. Но интересно, что ни у кого из них в деле, насколько я знаю, эпизод с мандельштамовским стихотворением не фигурировал. – А кто его сдал? – Доподлинно неизвестно. – Как Мандельштам пережил следствие? – Ужасно. Пытался покончить с собой. В лифте( везли на очередной допрос) от страха упал, забился в припадке. Вдруг услышал над собой: « Мандельштам, Мандельштам, как вам не стыдно!» Это был писатель Павленко – видно, Шиваров позвал друга поглазеть.
( Петр Павленко не был бездарностью, в его прозе, особенно ранней, найдешь строки, которые трогают до сих пор. Да и вполне достойные люди вспоминают Павленко, в общем, хорошо. Юношей он ушел на гражданскую, советской власти служил пером искренне и верно. Тяжелый туберкулезник, в Отечественную не отсиживался, вновь отправился воевать, был ранен. Автор сценария фильма « Александр Невский ». Был сценаристом и других картин, сейчас вызывающих лишь горькую усмешку, – « Клятва », « Падение Берлина ». Стал крупным литературным чиновником. Романы, которые он считал главными, – « Счастье », « Труженики мира » – ныне благополучно забыты. Умер в 1951-м.)
– Павленко, конечно, хорош, но и Мандельштам … Назвать всех … Биться в ужасе перед врагами … Как-то это …
– Не по-мужски? Ну, во-первых, жизнь показала, что и не такие на допросах ломались. Во-вторых, список знакомых со стихотворением у Шиварова наверняка был( вопрос – полный или нет). Следователь мог лишь потребовать подтверждения. В-третьих, Мандельштам ведь уже знал, что такое кошмар допросов и тюрьмы: при Врангеле его арестовывала белая контрразведка.
38 № 8( 13) август 2004 г. www. russiantown. com