будучи причастным к живому языку, общаясь с его « природными » носителями, мы сможем « овладеть » языком( или же он овладевает нами?) – не инструментально, но « органически ».
Шампальон, стремящийся познать древнеегипетский язык, кроме расшифровки самой письменности установил также и связь между египетским и коптским языками. « В коптском словаре и грамматике, которые он знает в совершенстве, Шампальон находит слова, звучащие так же, как и те, которые он находит в иероглифическом письме. Понимая их значение, он определяет их грамматическую функцию » 10. Получается, что « живой » 11 коптский язык позволил Шампальону понять мертвый египетский.
Это можно рассматривать как метафору психоанализа: с помощью психоаналитического языка, аналитик получает возможность понять язык бессознательного своего пациента. О нем-то, пациенте! – мы, к слову, едва не забыли, уделяя внимание психоаналитическому языку, хотя в действительности, как я писал выше, он служит теоретической базой; в практике же действия психоаналитика двойственны – с одной стороны, он действительно опирается на язык, изобретенный Фрейдом, но с другой – вовлекается в поле языка своего пациента, и именно находясь в нем, позволяет себе интерпретации и интервенции.
К согласию эти два языка прийти не могут: они принципиально отличаются; но один( язык психоаналитика) позволяет лучше понимать другой( язык пациента), структурировать его, придавать смысл и значение тому, что раннее было этого лишено – пример тому – толкование сновидений, или интерпретации ошибочных действий, оговорок Фрейдом. Комментируя текст Фрейда о Шребере, Лакан говорит о том же: « Фрейд совершил поистине гениальный ход … заметив, что в тексте повторяется определенный знак, предположил, что за этим что-то стоит, и реконструировал значения остальных знаков этого языка » 12. Заменить в этой цитате несколько слов – и это будет уже повествование о работе Шампальона.
***
« С того момента( 1850 г.), как писатель перестал быть выразителем универсальной истины и превратился в носителя несчастного сознания, его первым актом стал выбор формы » 13- пишет Ролан Барт. Фрейд, несомненно, много больше чем « ученый ». Он – писатель, озабоченный собственным текстом и тем, как он будет понят читателем. Отсюда- и проблема « сексуализации », в которой Фрейда обвиняли все, кому не лень: но представим себе текст Фрейда, в котором слово « сексуальность » заменено, скажем, на слово « любовь ». В таком случае « Три очерка по теории истерии » стали бы скорее увлекательным романом, коих было в достатке в венских литературных кругах, а не « научной » работой. Но « научность », это не содержание, это форма – структура, определяющая место текста в иерархии всех прочих текстов. Словом, « научная форма » не гарантирует « научность содержания »- мало ли глупостей было сказано академическим языком?
И если мы все же признаем в психоанализе язык, но следующим шагом будет вопрос о том, как нам обходится с этим самым многомудрым языком.
У Фрейда перед Шампальоном было несомненное преимущество – психоанализ никогда не был мертв( впрочем, его хоронят постоянно, но « психоанализ мертв, да здравствует психоанализ!»), и единожды появившись на свет, не переставал развиваться. Если мы сумеем понять логику развития языка, выявить структуру, которую этот язык представляет, мы перестанем быть заложниками его всеобъемлющего величия, ведь язык –
10 А. Морэ – Нил и египетская цивилизация( М., 2007), с. 33-34
11 На самом деле, коптский язык тоже уже давно мертв; он не пережил арабского завоевания
Египта, но на сегодняшний момент живет по крайней мере 300 человек-носителей языка. Вероятно, в 19 веке их число было большим; кроме того, у коптов сохранилась богатая книжная традиция, продолженная со времен Древнего Египта. Наличие этой литературы также во многом помогло Шампальону в его деле.
12 Ж. Лакан – Семинары, книга 3( М., 2014), с. 19
13 Р. Барт- Нулевая степень письма // http:// www. gumer. info / bibliotek _ Buks / Culture / Bart / NulStepen. php
8