31
владений, либо же – вражеская территория, на которую лучше не ступать. Только
при вхождении в мир языка и культуры, в ребенке появляется необходимость
выстраивать тем или иным способом отношения с миром; до этого же, ему
было достаточно материнской фигуры – и лишь только запрет на нее –
частичный или полный - делает из молодого человека то самое "социальное
животное", словечко о котором как-то обронил Аристотель.
Характер отношений с Другим нужно рассмотреть в логике "борьбы за
признание": однажды субъект, чтобы не утратить отношений с Другим (то есть,
как мы понимаем, не быть утраченным сам по себе, ведь без Другого не
существует никакого меня), задается фундаментальным вопросом – какую
позицию мне предстоит занять перед Другим?". Таким образом, он приходит в
точку, где сталкивается с желанием. Эта встреча, впрочем, не сулит ничего
хорошего для человека – ведь "человеческим желанием является желание
другого" [8, с.192]. Смысл высказывания довольно прост – мы желаем быть
признанными Другим; следовательно, мы будем пытаться угадать его желание
относительно нас самих – и сделать его нашим собственным волением.
Эта драматичная диалектика раба и Господина, позаимствованная
Лаканом у Гегеля-Кожева, тем не менее, есть функциональное ядро
психической структуры. Попытка угадать желание Другого приводит к ситуации,
когда у субъекта к Другому появляется вопрос, чье значение – экзистенциально
значимо. Вопрос, с точки зрения Витгенштейна, который утверждал, что имеют
смысл только те вопросы, на которые есть ответы, бессмысленный. Пожалуй,
успешно завершивший психоанализ невротик, это тот, кто перестал ждать на
этот вопрос ответ. Сам способ вопрошания к Другому, и воображаемый
субъектом ответ Другого – фантазм, есть ничто иное, в сущности, как основа
психоаналитической нозологии. Анализант задает вопрос - истерический -
"мужчина я или женщина?", или компульсивный - "жив я или мертв?", после чего
сам же отвечает на него. Фантазм представляет собой структуру, дискурс, в
логике которого разворачивается функционирование психического у субъекта,
и его появлению на свет мы обязаны, как говорит Жан Лапланш, не случайному,
субъективному производству. "В любом случае это субъективное производство
фантазма - производится всегда согласно неким основным линиям, которые
определены в том, что мы называем «первоначальными фантазмами», понимая
под этим именно эти самые общие структуры, которые, возможно, относятся к
межчеловеческой, социокультурной структурации". [13, с.270]
Всякий раз, когда психоаналитики хотят избежать философии, они
начинают говорить о социокультурной, биогенетической или межчеловеческой
природе или структуре. Между тем, ответ на вопрос – откуда появился фантазм
нельзя исчерпать отсылкой к некой структуре, не указанием на то, что в основе
любого миропорядка и структуры лежит Отсутствие.
Вернемся к рассмотренному нами прежде субъекту Лакана, который мы
позволили себе назвать "отсутствующим", т.е. не буквальным субъектом, но кем-
то, кто занимает его место. Другой – который в отличии от субъекта все-таки
есть, есть самым буквальным способом. Именно "есть" субъекта – порождает
мое собственное "быть". Ровно также обстоят дела с символической структурой.
Сконструированная Другим, эта структура самими фактом своего наличия
свидетельствует о том, что за его пределами лежит отсутствие. Отсутствие, как