9
Психоаналитическую терапию, а также другие терапии, базирующиеся на
психоаналитической теории, мы будем называть психодинамическими
психотерапиями. Важно заметить, что вышеуказанные критерии психоанализа
не могут удовлетворить все психоаналитические сообщества для его
обозначения, как с точки зрения разных технических требований в разных
сообществах, так и концептуально. Так, психоанализ уже давно не представляет
собой единство, даже воображаемое. Сегодня психоанализ – это разнородные
теории, которые часто взаимоисключают друг друга, а сообщество
психоаналитиков представляет собой скорее мозаику, чем целостность, эти
сообщества придерживаются совершенно разных взглядов на технику и
сущность психоаналитического процесса.
Отказываясь признавать монополию на преемственность одной из культур
психланализа, мы тем не менее вслед за Лаканом, говоря о психоанализе,
считаем важнейшим акцентировать внимание на «этической строгости», а не
количественных критериях. Без этой этической строгости «всякое лечение, каким
бы психоаналитическими познаниями оно начинено не было, остается всего-на-
всего психотерапией» [2;464]. Именно эта строгость обуславливает
«пренебрежение, которое вызывают у психоаналитика простейшие требования
в использовании статистики…» [2;462]. Открыв психическую реальность, открыв
смысл симптомов – Фрейд начал строить здание психоанализа на «зыбкой
почве субъективности, памяти, вытеснения» [4;38]. В строгом смысле
психоаналитическое лечение никак не связано с образцом «здорового»
человека, с некой нормой, оно связано лишь с обретением своего знания, о
котором не знаешь. Поэтому, цель психоанализа не призрачное
выздоровление, не адаптация человека к общепринятым нормам, а сам
психоанализ, грубо говоря – самопознание, а устранение симптомов и
страданий не является целью, но лишь приятной побочной выгодой.
Имея амбиции стать фундаментом общей психологии, психоанализ так и
остался способом добычи знания о единичном, методом исследования случая,
а не наукой о закономерностях. Там же, где он превращался в психологию, или
прикладной метод, – там он терпел поражение. По сути, это всегда неудачная
попытка запрячь белого медведя в одну колесницу с китом. Единичное
невозможно верифицировать, самопознание невозможно измерять, если
симптом имеет смысл, то его исчезновение, или сохранение – это не
свидетельство успешности психоаналитического процесса. Всё это не дает
возможности стать психоанализу позитивистской наукой, а исследование его
эффективности делает некорректным. Тем не менее, психоаналитические
знания могут быть фундаментом для иного рода практики, с этикой, где есть
идеал нормализированного состояния человека – психотерапии, при этом это
никак не противоречит планам Фрейда, который допускал возможность сплава
золота психоанализа и меди других методов с явно терапевтическими целями,
например, для лечения военных неврозов [7].
Что касается дальнейшей судьбы классического психоанализа, мы
считаем, что сегодня он уже не может рассчитывать на былое влияние, но он по-
прежнему будет сохранять значимое место среди разнообразных методов
психологической помощи, он по-прежнему будет сохранять воздействие на
континентальную философию и гуманитаристику. Сержио Бенвенуто
характеризует психоанализ в его классическом виде «иезуитским», так как