Здесь вполне уместным оказывается и ещё одно определение слова « reflexion »— « порицание », « осуждение »,— или если продолжить придерживаться « детского » дискурса— « наказание », « нотация »; всё это имеет самое непосредственное отношение к ещё одной краеугольной теме выставки— теме « отцов и детей », преемственности поколений. Это выражено на самых разных уровнях: « Агата » Григория Орехова названа в честь его дочери, чьё рождение в своё время послужило импульсом для возвращения к скульптуре, от которой он некогда отошёл после смерти отца. Участники группы « Россия » не только разрабатывают в своём творчестве схожие эстетические принципы, но и связаны родственными узами. Так или иначе все участники выставки не только работают с культурологическими парадигмами, но и проходят своеобразный сеанс психоанализа. И кажется абсолютно естественным, что « портрет » Чебурашки может быть интерпретирован в качестве Оно, а шоколадный заяц— отсылать как к « пустотному канону » московской концептуальной школы, так и к прикладному фрейдизму с его недвусмысленными трактовками сладости и фаллической формы. Да и сам принцип действия « неваляшки » вполне определённо отсылает к психоаналитическим основам.
Концепции вокруг основной темы можно продуцировать до бесконечности: отдельные элементы целого преломляются и трансформируются, как будто в калейдоскопе( ещё один знаковый образ детства), множа порой самые невероятные, иногда взаимоисключающие трактовки. Но как бы там ни было, попытка приблизиться к сути неизбежно приведёт к тому, что ответы на вроде бы неразрешимые вопросы окажутся вполне очевидными. По-другому и быть не может. Отражение возникает лишь на той поверхности, за которой скрывается глубина.
Станислав Ростоцкий
9