срываются , и на смену социуму на волю выпускается « бестия ». Сорокин прослеживает и документирует подобные изменения в разных областях человеческой жизни и поведения . К таким изменениям относятся : « подавление собственнического инстинкта масс », « подавление полового рефлекса », « подавление импульса к соревновательности , творческой работе , приобретению разнообразного опыта », « извращение религиозных , моральных , эстетических и других приобретенных форм поведения ». Все это « приводит к дисфункции условных инстинктов , нарушает послушание , дисциплину , порядок и прочие цивилизованные формы поведения и обращает людей в беснующиеся орды сумасшедших ». Затем автор задает основной теоретический вопрос « почему ?» и выдвигает в качестве ответа на него две главных гипотезы . Первая относится к движущим силам , которые стоят за революционными массами . « Непосредственной предпосылкой всякой революции всегда было увеличение числа подавленых базовых инстинктов большинства населения , а также невозможность даже минимального их удовлетворения ». « Всеобщее подавление базовых инстинктов человека », либо подавление большого их числа неизбежно приводят к революционному взрыву . Для этого « необходимо также , чтобы « репрессии » распространялись как можно более широко , и если не среди подавляющего числа людей , то по крайней мере среди достаточно весомой группы населения ». Среди основных инстинктов Сорокин перечисляет : желание есть (« пищеварительный рефлекс »); индивидуальную безопасность (« инстинкт самосохранения »); « рефлекс коллективного самосохранения ; потребность в жилище , одежде и т . п .; сексуальный инстинкт ; инстинкты собственности , самовыражения и личностной идентификации . Подавление потребности в свободе (« в смысле свободы слова и действия »), в свободе общения , монотонность жизни и подавление творчества указываются в качестве дополнительных . Как отмечает автор , репрессии и ограничения приобретают различную мотивирующую силу в зависимости от привычного и стандартного уровней удовлетворенности . Вторая гипотеза относится к реакции властей . «… для революционного взрыва необходимо также , чтобы социальные группы , выступающие на страже существующего порядка , не обладали бы достаточным арсеналом средств для подавления разрушительных поползновений снизу ». « Атмосфера предреволюционных эпох всегда поражает наблюдателя бессилием влacYeй и вырождением правящих привилегированных классов . Они подчас не способны выполнять элементарные функции власти , не говоря уже о силовом сопротивлении революции ».
Если оба условия — давление « низов » и слабость « верхов » — совпадают , революция становится неизбежной . Однако революции не устраняют условия подавления инстинктов , напротив , послереволюционный хаос усиливает трудности в удовлетворении основных , базовых потребностей . Люди начинают стремиться к порядку и стабильности . В то же время революционный пыл выдыхается , поскольку происходит « ускоренное истощение энергетического запаса человеческого организма ». В реальности весьма велики шансы победить у контрреволюции . « Население , представляющее собой инертную массу , — удобный материал для социальной « формовки » новым репрессором ». Настает час тиранов и деспотов . Таково ироническое завершение всех революций .
1 . Психологические теории оставляют область поведенческих рефлексов или базовых ( фундаментальных ) инстинктов и концентрируются на проблеме комплексных мотивационных ориентации . Подобные теории близки к здравому смыслу . Не удивительно , что они приобрели большую популярность , и сейчас их можно считать наиболее