срываются, и на смену социуму на волю выпускается « бестия ». Сорокин прослеживает и документирует подобные изменения в разных областях человеческой жизни и поведения. К таким изменениям относятся: « подавление собственнического инстинкта масс », « подавление полового рефлекса », « подавление импульса к соревновательности, творческой работе, приобретению разнообразного опыта », « извращение религиозных, моральных, эстетических и других приобретенных форм поведения ». Все это « приводит к дисфункции условных инстинктов, нарушает послушание, дисциплину, порядок и прочие цивилизованные формы поведения и обращает людей в беснующиеся орды сумасшедших ». Затем автор задает основной теоретический вопрос « почему?» и выдвигает в качестве ответа на него две главных гипотезы. Первая относится к движущим силам, которые стоят за революционными массами. « Непосредственной предпосылкой всякой революции всегда было увеличение числа подавленых базовых инстинктов большинства населения, а также невозможность даже минимального их удовлетворения ». « Всеобщее подавление базовых инстинктов человека », либо подавление большого их числа неизбежно приводят к революционному взрыву. Для этого « необходимо также, чтобы « репрессии » распространялись как можно более широко, и если не среди подавляющего числа людей, то по крайней мере среди достаточно весомой группы населения ». Среди основных инстинктов Сорокин перечисляет: желание есть(« пищеварительный рефлекс »); индивидуальную безопасность(« инстинкт самосохранения »); « рефлекс коллективного самосохранения; потребность в жилище, одежде и т. п.; сексуальный инстинкт; инстинкты собственности, самовыражения и личностной идентификации. Подавление потребности в свободе(« в смысле свободы слова и действия »), в свободе общения, монотонность жизни и подавление творчества указываются в качестве дополнительных. Как отмечает автор, репрессии и ограничения приобретают различную мотивирующую силу в зависимости от привычного и стандартного уровней удовлетворенности. Вторая гипотеза относится к реакции властей. «… для революционного взрыва необходимо также, чтобы социальные группы, выступающие на страже существующего порядка, не обладали бы достаточным арсеналом средств для подавления разрушительных поползновений снизу ». « Атмосфера предреволюционных эпох всегда поражает наблюдателя бессилием влacYeй и вырождением правящих привилегированных классов. Они подчас не способны выполнять элементарные функции власти, не говоря уже о силовом сопротивлении революции ».
Если оба условия— давление « низов » и слабость « верхов »— совпадают, революция становится неизбежной. Однако революции не устраняют условия подавления инстинктов, напротив, послереволюционный хаос усиливает трудности в удовлетворении основных, базовых потребностей. Люди начинают стремиться к порядку и стабильности. В то же время революционный пыл выдыхается, поскольку происходит « ускоренное истощение энергетического запаса человеческого организма ». В реальности весьма велики шансы победить у контрреволюции. « Население, представляющее собой инертную массу,— удобный материал для социальной « формовки » новым репрессором ». Настает час тиранов и деспотов. Таково ироническое завершение всех революций.
1. Психологические теории оставляют область поведенческих рефлексов или базовых( фундаментальных) инстинктов и концентрируются на проблеме комплексных мотивационных ориентации. Подобные теории близки к здравому смыслу. Не удивительно, что они приобрели большую популярность, и сейчас их можно считать наиболее