Так как сиденье « копейки » было основательно раскурочено, отвезти нас в пионерлагерь должен был дядя Миша. Но в день « X » на релейный завод нагрянула высокая комиссия из Еревана и порушила все наши планы. Целый день гости из столицы бесцельно шатались по заводу, мешая людям работать, а вечером потребовали хлеба и зрелищ. И дяде Мише ничего не оставалось, как забить Васю тутовкой и отвезти комиссию на рыбалку. А потом еще проводить реанимационные мероприятия, приводя в чувство выросших на « Пшеничной » неискушенных ереванских гостей.
Вот так мы потеряли один день драгоценного отдыха, а папе пришлось, отпросившись с работы, самому отвозить нас в пионерлагерь.
Утром он выкатил Генриетту из гаража, залез в салон и несколько раз со всей силы надавил на раскуроченное сиденье кулаками, провоцируя его на несанкционированный выброс пружины. Затем поднялся домой и какое-то время приноравливался то к круглой разделочной доске, то к подносу из нержавейки. Но мама сказала, что на жестком он далеко не уедет, и вручила сборник задач по челюстно-лицевой хирургии, сорок две страницы нетто. « Вот как ты уважаешь мою работу »,— пробурчал папа, но спорить не стал. Прикрыл сборником сиденье и лишь тогда доверил Генриетте свою, хм, филейную часть.
Настал торжественный момент расставания. Мы терпеливо выслушали бабулину коротенькую молитву « На дорогу », поцеловали Гаянэ и Сонечку, вытерли сопли о подол маминой юбки и скорбно загрузились в машину.
— Я знала, что расставаться со взрослыми очень грустно. Но чтобы и с сестрами?— шмыгала носом я.
— Оказывается, мы их любим,— хмурилась в ответ Каринка.
Потом мы заехали за Маней. Ба, конечно, не ударила в грязь лицом и собрала внучку как в кругосветное путешествие. Чего она ей только не положила— и простеганное полупальто( от внезапных летних морозов), и вязаные носки( а вдруг по вечерам там холодно), и резиновые сапожки(« от наводнения?»— полюбопытствовал папа, предварительно отодвинувшись на безопасное расстояние). Ну, и по мелочи— легкую шапку, куртку, несколько пар теплых колготок, вязаный жилет, две наглухо застегивающиеся кофты и три водолазки.
— Роза, ты думаешь, что за те три недели, которые они проведут в лагере, случится трескучий мороз и небольшой локальный потоп?— полюбопытствовал папа, забивая багажник вещами Мани.— А это что такое?— навострил он уши, когда из одной сумки раздался характерный стеклянный перезвон.
— Ничего такого,— забегала глазами Ба,— там банка с баклажанной икрой. Дети ее очень любят.
— Одна банка не может сама по себе греметь!— Папа заглянул в сумку и присвистнул.— Роза, в погребе хоть что-нибудь осталось?
— Юрик,— заполыхала Ба,— ты меня лучше не доводи, ясно? Я и так вся на нервах. А будешь упорствовать— поеду с вами!