Я обнаружил, что сфера возможного гораздо больше, чем общество считает
возможным. Я стал свидетелем так называемых «чудес» — того, что было
невозможно в пределах старого знания, но стало возможным с приходом
нового. Они показали мне, что в моем образовании присутствовал серьезный
дефицит понимания того, что является возможным и что на самом деле
реально. От регенеративных способов земледелия до холистической
медицины, от реституционного правосудия до ненасильственного общения —
способы быстрого исцеления общества и планеты в целом вырисовываются
на периферии. Когда центр разрушится, возникнет вакуум, и эти способы
хлынут внутрь и станут новой нормой.
9
Возможно, самой главной причиной моего оптимизма является
удивительная молодежь, что встречается мне на пути, — двадцатилетние
мужчины и женщины, подростки, – они, похоже, уже родились с тем
образом мышления, видением и формой существования, для частичного
достижения которых мне потребовались десятилетия внутренней борьбы.
Что же предстоит достигнуть им, рожденным свободными от той трясины,
через которую пришлось пробираться моему поколению, потратившему на
это так много сил? Мне понадобилось двадцать лет взрослой жизни, прежде
чем «подлинное общение» стало для меня больше, чем просто абстрактная
концепция, а мой девятнадцатилетний сын практикует это уже намного
лучше меня.
Когда я пристально всматриваюсь в чьи-то глаза, я вижу чрезвычайно
могущественное и творческое существо, и тогда я думаю: «Как я мог не
иметь надежды, когда Ты есть в этом мире?» Возможно, это не причина
для оптимизма, но скорее некая связь с родником, дающим воду всему
остальному. Попробуйте сами, и вы увидите, как причины для отчаяния
становятся абсолютно несущественными перед лицом такой красоты.
9
9
9
Ничто из этого, конечно, не является доказательством или хотя бы некоторым
подтверждением того, что более прекрасный мир возможен или что мы
сможем пережить кризис нашего времени, но всё вышеописанное является
элементами нового повествования, которое признает страдания, признает
отчаяние и считает их частью более значительного процесса.
Следуя за Тит Нат Ханом, я называю это повествование «Историей со-бытия», в котором
внутреннее отражает внешнее и часть отражает целое. В этом и заключается последнее
основание для надежды: отдельное «я» относительно бессильно и ограничено лишь
имеющейся в его распоряжении силой, тогда как «Я» со-бытия безгранично, могущественно,
поскольку каждое действие, каким бы незаметным оно ни было, имеет космическое значение
11