врывались в сочиняемую им музыку и музыка пахла зубным порошком и звонкой водой , и бежали по белому снегу голубые лайки к солнцу у горизонта . А днем черепахой вплывал в свой кабинет , караван машин “ В Москву , в Москву ” - за товаром .
Отец и Фолкнер в шортах и куртках цвета хаки , отшумели слова , переплавились в емкий и гулкий покой и молчание , и , глядя на них , директор видел свою потерю и видел возможность будущего обретения .
Фолкнер смотрел в зеркало и молчал , а он , набравшись смелости , тяжелея or света , пробивающегося через молчание и покой , вспомнив фолкнеровскую фразу “ Париж Скотта Фицджеральда и Париж Хемингуэя , что не одно и тоже ” - спросил : - “ А вам чей Париж по душе ?” Фолкнер удивленно и чуть строго посмотрел на него , улыбнулся и широко развел руками , и в этой улыбке и разводе рук чувствовалось , ему нравится Париж Фицджеральда .
А отец и Фолкнер сидели на нарах спокойные и величественные в простоте своей , чуть усталые после строительства Парижа , и стройка эта была мигом в их большой работе , сидели два Бога , два человека племени малопонятного , сидели и молчали .
А он суетливой птахой кружил вокруг Фолкнера и , тяжелея от света и покоя , чирикал : - “ Особняк ”, “ Шум и ярость ” будто разные люди написали ?”, а Фолкнер молчал и улыбался , отец тоже молчал и улыбался . “ Один человек , а такие разные вещи ”, - приставал он к Фолкнеру , а Фолкнер улыбался и широко разводил руками , и вырывались вещи на волю и летели никому неподвластные , как птицы , по осеннему постаревшему небу , полетели туда , куда мы летаем , или летали , во сне . И он понимал их безмолвие как осеннее небо , наполненное птичьей грустью ; и безмолвие , такое глубокое , что он видел голубизну тех краев , куда летят птицы , куца летаем мы во сне , или летали . Все здесь было значительно и просто : избушка , сбитая из неошкуренного соснового кругляка , нары и два близких ему человека , сидящих рядышком в шортах и куртках цвета хаки .
Бежала меж деревьев речка • мудрая девочка-подросток в
103