( Продолжение. Начало в № 42)
... По шуму в толстой трубе я понял, что двадцать два соседа сверху опорожнились. Потом вода потекла, не останавливаясь. Я долго думал, что это могло быть, на смыв бачка унитаза это не было похоже, или бачок был невероятных размеров. Тут меня осенило – ванная. Ктото принял ванную. Скрежет, глухое жужжание и страшные шаги, как из преисподней – это, наверное, лифт. Да! Точно, лифт! Ещё час, и его отключат. Кто-то смачно высморкался. Мои глаза повернулись в сторону соседской стены справа, шум из телевизора говорил о трансляции какого-то матча. Басы гдето далеко сменились женским смехом и потом ритмичным скрипом кровати. Ребенок не унимался. По радиатору отопления опять начали стучать. Снизу ответили нервным тремоло, как будто это язык жестов для нормальных людей.
Я накрыл лицо подушкой, заглушив звуки, но они стали хоть и приглушенными, но не менее мерзкими. Мои закрытые глаза продолжали шарить под веками, реагируя на новые проявления жизнедеятельности человечества. Клаксоны и шум из-за окна заполняли секунды тишины. Через час всё стихло, и я начал погружаться в дремоту.
Вдруг глухие шаги прошли в туалет, дверь с невероятным скрипом открылась, в толстой трубе потекла вода, щелкнул выключатель. Выбившись из сил и не в состоянии больше вместить в себя всё шевелящееся вокруг, я тревожно заснул.
Мне Господь дал возможность говорить и слышать, а я в первый день сказал лишь « О, боже!».
*** Утро не стало тише, чем вечер. Смыв унитаз, я перекривился от собственных невероятных звуков. О, ужас! Вдобавок к посторонним шумам в моей голове прибавилось собственное плямканье за завтраком. Катастрофа. В животе тоже чтото бурчит, будто там живет кто-то. Вот попал! Чай, провалившись в меня, зажурчал, дополняя звуки, доносящиеся из канализационной трубы. Вокруг одни иерихонские трубы.
– Здравствуйте, – неуверенно сказал я соседу в тренировочных штанах и майке, не скрывающей выпирающее волосатое пузо.
– Сам не загнись! – сказал мужик, потом открыл от удивления рот, как будто увидел классическое « исцеление безногого ».
– О, как! А прикидывался глухонемым. Ты чё, калека, от армии косил или притворялся? Теперь за липездричество будешь платить по полной. И за … прочие фекалии. Я тебе отлынивать не дам, льготник хренов.
Надо запастись словарем, чтобы переводить с русского на русский! Слова « хренов », « фекалии », « косил » мне были знакомы, но какое отношение они имели к моей персоне, я не понимал. На комплимент это не было похоже. Создавалось впечатление, что я, АХМАТОВА и иже с ней говорим на одном языке, а остальная часть русскоговорящего народонаселения- на каком-то другом.
Знакомые слова в невероятных сочетаниях никак не вязались с моими знаниями о языке по произведениям классиков. В голове у себя подытожил: « Ещё одно слово сказал. Невероятно. Значит, мне это не приснилось ». Посторонние шумы меня по-прежнему пугали, но, похоже, к ним я стал привыкать. Но до воображаемых в прошлом « трелей соловья » им было далеко. Неужели и птички поют так же мерзко, как дребезжит этот лифт? Я уже ничему не удивляюсь.
Ещё несколько раз я лицезрел выпученные глаза соседей в ответ на мои приветствия. Непереводимая игра слов продолжилась. Долго пытался понять, чем связано « растудыть » и « мое коромысло », « едрить » и « мой корень », которого я не имел. Соседская старушка скрипучим голосом сказала: – Милок! Свечку не забудь поставить. – Зачем? – переспросил я и подвел итог: девять слов. – Ну как же. А то снова онемеешь и оглохнешь. Чудо-то какое! Воистину чудо! Пойду соседям расскажу. Прямо « Санта- Барбара » какая-то.
Я вышел во двор, и на меня налетел шквал звуков: визг тормозов сменялся гудками десятков клаксонов. Видно, Господь надо мной посмеялся, дав мне не просто слух, а очень хороший слух. А главное, громкость убавить невозможно.
С шумом спорили спешащие прохожие, нервно перебивая друг друга и рассказывая новости. Я начал вслушиваться в их беседы. Шел за парочкой девиц и, стыдясь своего любопытства, бессовестно вникал в смысл диалога.
– А она говорит: « Убери свои грабли, а то штукатурку с фейса размажешь по тейблу ». – А ты?.. – Накачала ей брехальник без ботокса, подвела тени врастопырку и укладку пакли проредила! « Зомби-2 » видела? Она теперь страшнее!
« Словарь нужно срочно покупать », – подумал я и пристроился за тремя ребятами.
– Он треш не чикит воще! Дум жует лаки фигово, а стримы тянет круто!
Чтобы не свихнуться от обилия новых для меня слов, я переключился на старушек. Старое поколение – носители культуры.
– Давление померила, а оно двести двадцать на сто сорок. За сахар я вообще молчу. Кстати, надо сахар купить. Слышала: гречка опять подорожала. Деду моему пенсию добавили, а льготы скоммуниздили.
– А у меня вчера поясницу так ломило, наверное, на погоду. И точно, передавали: завтра дождь будет. Помазала мазью … э-э-э … да как же её, проклятую … Склероз, памяти совсем нет. Говорят, надо пить пустырник. Все болезни от нервов. Не будет завтра дождя – спина перестала ломить. Верка замуж выходит – слышала?
« Понятно »,— подумал я и попытался найти хоть сколько-нибудь вразумительную речь. Переходя от одних субъектов к
Анатолий ПОЛТОРАЦКИЙ
другим, так и не смог услышать тот язык, на котором говорили классики или, на худой конец, я- языком жестов. Так и дошел до супермаркета. Может, здесь повезет? – Повезло, – сказал я десятое слово. – Я вчера такие краги видела – отпад! Но стоят так дорого! Надо благоверного поднапрячь, а то расслабился на новой работе.
– А я топчик купила, прямо под те стринги, что ты видела на мне вчера. Ещё бы сумочку подобрать тип-топ, и я влюблюсь сама в себя. Достанется же кому-то такое сокровище!
– Горемычный! Ты котлеты будешь брать или только тупо разглядывать? – прервал мои размышления басовитый голос.
– Тогда шевели поршнями в сторонку, не загораживай поляну! Не мешай людям. Думать надо на унитазе, а не в магазине. Ты что, глухонемой? – Да! – уже неуверенно ответил я. – Понятно! – с ухмылкой заявил претендент на котлеты и добавил: – Придурок! Было ощущение, что я всем мешал. Тучная женщина меня подвинула бедром и добавила локтем, по-моему, даже не заметив этого. Она зарылась в огромный ящик с овощами и, копошась, выбирала картофель, морковь и лук одного калибра по только ей понятным признакам. Я не стал опускаться до сравнений, которые так напрашивались, лишь только отошел и тут же был послан … судя по выражению лица, далеко и надолго. Из трех услышанных слов два я знал: « пошел на …». Третье не значилось ни в словаре Ожегова, ни в лексиконе глухонемых. Я переспросил у пославшего, что означает это слово, и подвел итог – шестнадцать слов. Покупатель с коляской, полной продуктов, оторопел, потом замер и, поморгав глазами, выдал: « Каких только уродов не встретишь в магазине!» – и, оглядываясь, почти побежал от меня! Пока я шел к отделу молочных продуктов, был « послан на » три раза, « в » – два раза.
Узнал много новых слов о себе, из которых « придурок » было самым мягким, поскольку его говорили всегда с какой-то долей иронии( как мне показалось). А я всё вслушивался в диалоги, пытаясь совместить великий и могучий с тем, что только что услышал. Из тысяч разрозненных фраз в моей голове образовалась каша:
– Опять продули! Ходят по полю, как беременные бабы, и мяч пинают!
– Обама назвал нашу страну бензоколонкой! – Светка развелась, слышала? – Конец света наступает – покайся! – Туфли жмут, зараза! – Соль дорожает быстрее бензина. – Где ты ходишь? Весь магазин обшарила! Еле тебя нашла! – Ну, купи мороженое! Купи! Купи! Купи! Я часто заходил в этот магазин, но меня не шокировало обилие звуков и слов. В полной тишине я выбирал нужное и, расплатившись на кассе, шел в свою тихую квартиру. Теперь же я не мог сосредоточиться, чтобы что-либо выбрать на обед...
( Продолжение следует)
26 ЧИТАЙ-Теленеделя № 43 28.10.2025 г.
На страже Ваших интересов