журнал Улитка журнал Улитка №15 | Page 79

Критика / Статьи / Интервью
детьми , выпивал чашку-другую сакэ с фермерами , навещал друзей . Частенько принимал участие и в сельских праздниках , сопровождаемых танцами . Впрочем , сами стихи Рёкана , которые отличаются удивительной чистотой и прозрачностью , лучше всего повествуют о жизни их автора , о его печалях и радостях . С непосредственностью и предельной искренностью он обращается к самым обыденным и незамысловатым сюжетам : игре с детьми , сбору подаяний , наблюдениям над жизнью крестьян ...
Одинок мой крошечный приют , Целый день просиживаю у окна , Прислушиваясь к шороху падающих листьев .
Вместе с детьми Урожай собираю ... Не в этом ли счастье ?
В странствии со мной Мысли о людских печалях И кукушки пенье .
Дождливой ночью зимой Юность припомнил ... Как сон , что однажды приснился .
Многое в судьбе Рёкана , ставшей наполовину легендой , казалось удивительным . В возрасте 69 лет , будучи уже не в состоянии заботиться о себе , он перебрался в дом своего ученика , богатого фермера из Симодзаки , Кимура Мотоэмона , где впервые встретил ее — монахиню Тэйсин , которая была ровно на 40 лет моложе . Говорят , что они полюбили друг друга сразу и испытывали огромное счастье , проводя вместе время , сочиняя стихи , часами разговаривая о литературе . Умер Рёкан 6 января 1831 г . в возрасте 73 лет . Тэйсин оставалась с ним до самой его смерти и хранила верность памяти Рёкана все отпущенные ей еще сорок лет жизни . В 1835 г ., спустя 4 года после смерти Рёкана , Тэйсин опубликовала сборник его стихов , названных « Капли росы на цветке лотоса ».
Рёкан , к слову сказать , был не только поэтом , но и блестящим каллиграфом . Живопись же оставалась для него скорее баловством . С нескрываемой иронией легкими штрихами он изобразил однажды самого себя . Этот наивный « автопортрет », выполненный в манере дзэнки-га ( дзэнской живописи ) и напоминающий скорее карикатуру на самого себя , — в числе того немногого , что сохранилось от его « игры кистью ».
Умением последователей дзэнского учения посмеяться прежде всего над собой , увидеть в жизни , какой бы она ни была , ее веселую и потешную сторону , находить в ней не столько трагизм , сколько игру — Божественную игру — можно только восхищаться !
Их поступки часто непредсказуемы и странны и настолько не вписываются в общепринятые нормы поведения , что сами они , признавая это , с присущей им искренностью и бесстрашием перед лицом общественного мнения могут назвать себя самыми непристойными и уничижительными именами . Ибо нет в них зацикленности на своем драгоценном « я », на своем имидже и авторитете . Они сродни тем блаженным , « дурачкам », что скитались по Руси и удивляли странностью своего поведения , но , вместе с тем , и особенной тонкостью души , способностью видеть и прозревать то , что сокрыто от глаз « правильных » и « нормальных » людей , на деле угнетенных всеми условностями и предрассудками общества . Безумным старым монахом называл себя и Рёкан , подписывавший свои стихи псевдонимом Дайгу , что означает « Большой Дурак ».