Интервью Статьи
Критика
99
не прожил жизнь зря — он должен это понимать.
С хайку великих — примерно та же история. Люди напоминали себе, что есть ворон на ветке,
какие-то тонкие настроения, закат, рассвет, цветение одних деревьев, увядание других, смена вре-
мен года. Мир живет своей жизнью, независимо от того, что там творит человек, какие страсти нами
владеют. Это как небо Аустерлица у Толстого. Мы знаем, что Сайгё (он хайку не писал, но если го-
ворить о поэзии в целом...) — современник событий драмы Ми-
о-но Ёсицунэ (яп. 源 義
(Минамо т
намото и Тайра. Он жил в горах Ёсино, где прятался Ёсицунэ,
経 1159 — 1189) — японский полково-
и эти люди могли встретиться — легко. Гигантские события
дец из клана Минамото, живший
происходили одновременно совершенно в разных сферах, и
между концом периода Хэйан и нача-
действительно нужно быть грандиозной личностью, потенциа-
лом периода Камакура. Вошёл в исто-
лом противостояния волне хаоса, чтобы понимать, где ты на- рию как идеал самурая, – прим.
ходишься, какова твоя позиция, да ещё писать стихи в этой редакции)
ситуации.
Что касается современной жизни, для нас хайку — это, наверное, больше эстетическая забава. Я
не говорю, что для всех, люди живут разной судьбой, разные события случаются. Настоящие стихи,
на мой взгляд, и тогда и сейчас писались и пишутся на переломе. Когда происходит осознание чего-
то очень острого, либо жизненный момент, схожий с остриём лезвия, когда тебе обязательно нужно
сказать своё слово. Ты можешь писать хоть каждый день, но шедевры появляются, наверное, только
в такой ситуации.
Что касается сценического воплощения, нам психологически проще работать с современными
авторами. Классиков мы не играли, мы их читали. Использовали скорее как тексты в спектакле. А
играли мы именно современных авторов. И в этом чувствуем себя гораздо более свободно и раскре-
пощенно, даже нагло и фамильярно. Потому что это — люди, о которых мы знаем больше, и живут
они жизнью, похожей на нашу.
Над некоторыми работами мы можем даже иногда посмеяться, в расчете на адекватность вос-
приятия и хорошее чувство юмора, почему бы нет.
В то же время они от нас защищены. Мы периодически встречаемся с авторами, и каждый имеет
право, если ему что-то не понравилось в интерпретации его стихов, подойти к нам, и, если не дать в
глаз, то хотя бы сказать: "Ребята, вы не правы!" Такое случалось, и это нормально. Можем и поспо-
рить, и объясниться, и извиниться, если мы чего-то не поняли. Сосуществуем на равных: есть одни,
которые говорят стихами, и другие, что говорят танцем, но все мы заняты одним делом.
Улитка:
— Как появилось название «Ронин Фламенко»?
Агнесса Буковская:
— Приснилось Марии.
Мария Райд:
— Название "Ронин Фламенко" появилось в результате сна. Мне иногда снятся интересные "сюр-
ные" сны, из которых приходят забавные слова.
Если кто не знает, я танцовщица фламенко, посвятила большой кусок своей жизни изучению тра-
диционного танца. Ездила в Испанию брать мастер-классы и учиться, преподаю сама. Это понятная
национальная культурная традиция, подчиняющаяся достаточно строгим законам. В один прекрас-
ный момент что-то мне поднадоело делать то, чем занималась много лет. И захотелось создавать не
только традиционные вещи, изображать испанку, а самовыражаться. Захотелось говорить от себя
— я Мария Райд, выросшая здесь, интересующаяся много чем. Это совпало по времени с началом
моего интереса к японскому театру. И я начала делать "замесы" между культурами. И как мне пока-
залось, эти две культуры местами имеют общее между собой. Естественно, коллеги меня не очень
понимали в это время, и я осталась в своеобразном вакууме. Человеку в одиночестве, да ещё с та-