газета для ветеранов боевых действий � № 3( 58) июль-август 2016 г.----------- � � � � � � � � � � � � � � � � � � � � � � � � � стр. 4
Когда мои ноги коснулись земли, было такое чувство, будто я ступил в другой мир. Афганистан … Я приехал сюда не туристом, а советским солдатом. На дворе стоял декабрь 1983 года. Советский Союз втянут в войну, которая продлится почти десятилетие.
Ступив на афганскую землю вместе с другими солдатами, я остолбенел, оглушённый и ошеломлённый звуками, атаковавшими мой слух. За ближайшей горой шёл бой, отзвуки которого гремели в моих ушах. Эти звуки ужасающе отличались от тех мирных звуков сельской жизни, что я слышал дома. Грохот войны, который теперь пульсировал ушах, наполнил сердце страхом.
То, что я увидел, нисколько не успокоило мои страхи. Недалеко от того места, где я стоял, сел самолет, прозванный бойцами « Чёрным тюльпаном », потому что в нём транспортировались гробы с телами павших советских солдат. Одного этого уже было достаточно, чтобы осознавать, в какое жуткое место нас забросила судьба. Но тут, как будто этого было мало, я обратил внимание на гробы, лежащие рядом с самолётом. Меня бросило в дрожь от пронзившей сознание мысли: возможно, скоро и моё тело будет также лежать в одном из них …
Охваченный ужасом, я не мог избавиться от мысли, что никогда не выберусь отсюда живым. Но это было только началом жутких событий. Приблизительно через полтора часа после нашего прибытия, нам приказали разделиться на две группы. Не было ни списков, ни переклички: нам просто приказали разделиться. В сумятице солдаты пытались найти в толпе своих товарищей. Какое-то время я стоял озадаченный, не зная, к какой группе присоединиться, и размышляя, что бы это могло значить. Но когда группы более-менее определились, меня неосознанно потянуло к одной из них.
Когда все, наконец-то, определились, к какой группе присоединиться, нам объявили наши задания. Я снова почувствовал приступ паники, когда услышал, что моя группа будет сопровождать колонну, подвозившую горючее на передовую. Этих солдат называли « смертниками », и на то была причина. Каждый раз, когда колонна с двумястами тоннами горючего направлялась к линии фронта, это путешествие могло оказаться для сопровождавших колонну последним в их жизни. Враг отчаянно пытался отрезать линии снабжения фронта, и, если бы бомба или снаряд попали в одну из машин, вся колонна
Война закончена
( Ветеран войны в Афганистане Анатолий Пономарев рассказывает)
немедленно бы превратилась в огненное пекло.
« Как же меня угораздило попасть в этот ад? Почему я здесь?» – думал я. И все же, я догадывался почему. Перед моим призывом в армию моя сестра вышла из рядов Комсомола, возвратив комсомольский билет. Такое решение она приняла после своего обращения к Богу, что привело местные власти в ярость. Первый секретарь Комсомола вызвал меня к себе в кабинет и спросил, не покину ли и я организацию таким же
образом, как моя сестра. Я ответил: « Может быть. А может быть, и нет … Я не знаю ». Перед этим я готовился к отправке на военно-морской флот, но после такого ответа меня отправили сюда.
Мне, как и моей сестре, не было чуждо христианство: мы родились в семье верующих. Но при советской власти царил атеизм, а христианство высмеивалось. На родителей и на нас, детей, окружающие смотрели как на врагов советской власти.
Жили очень бедно. Кроме меня в семье было еще шестеро мальчиков и четыре девочки. Несмотря на незавидное положение в обществе, нам в нашей семье жилось очень уютно, потому что ценности, которые черпал отец из Библии – любовь, смирение, терпение, вера – создавали счастливую атмосферу в доме и формировали наши взгляды. Именно эти ценности не давали нам разочароваться в жизни.
Наша мама не работала, потому что всегда считала, что для женщины самое главное в жизни – воспитать детей, уделив им всё своё внимание. Она изо всех сил старалась, чтобы мы не были голодными, и прилагала всю свою изобретательность к тому, чтобы приготовить вкусную еду из скудных запасов. Она даже умудрялась шить нам одежду, никогда не отчаивалась в трудностях. И что самое удивительное: мы, дети, никогда не чувствовали, что нам чего-то недостает. Любовь родителей и их внимание с избытком восполняли наши нужды.
Отец очень тяжело работал с раннего утра до поздней ночи в колхозе. Но каким бы уставшим он ни приходил домой после длинного трудового дня, он всегда был рад видеть нас, детей, и проводил с нами время, несмотря на усталость. Для нас у него всегда находилось доброе слово, мудрый совет, отцовское наставление. Он не боялся того, что его мнение отличалось от мнения общества, среди которого жил, даже если ему и доставалось за это мнение. Думаю, что именно эти качества отца – мужество, стойкость и смелость – оказали большое влияние на меня как на личность. Для меня мои родители – герои веры.
В 1980 году я окончил восемь классов и пошел работать вместе с отцом, чтобы этим поддержать семью. В то же время я продолжал учиться в вечерней школе. В 1983 году, в сентябре, меня призвали на службу в Советскую армию. Так я оказался в Афганистане, в самом эпицентре военных действий.
За два года и три месяца моей службы я сопроводил 120 рейсов с горючим. Во время таких походов я неоднократно видел, как вокруг меня умирали люди. Когда уходили из жизни наши ребята, я часто задавался вопросом: « Неужели это всё?» Близость смерти невольно заставляла задуматься о том, что мне предстоит встреча с Богом. И именно там, в Афганистане, к моему удивлению, я испытал Его присутствие и защиту, хотя и знал, что не заслуживаю этого.
Моя служба уже подходила к концу, когда со мной произошёл случай, который я не забуду до последних своих дней. Мы везли 200 тонн горючего в Кабул через перевал Саланг. Когда колонна остановилась на блокпосту, перед нами был брошен снаряд из гранатомёта. Нас предупредили о засаде душманов впереди. Я понял, что нас сейчас просто сожгут, поэтому, подсознательно готовясь к смерти, вынул фотографии, письма родителей, которые хранил, и положил в карман, всё же лелея в душе туманную надежду, что останусь жив. В этот момент пришло жуткое осознание: жизнь подошла к концу! Я положил руки на автомат, а в глубине души дал обет Богу: « Если останусь жив, и Ты выведешь меня из
этого ада, я буду служить Тебе!» В тот момент мне было всё равно, видит ли кто меня молящимся или смеётся надо мной. Я просто хотел жить!
Когда был отдан приказ, мы двинулись вперед, зная, что можем умереть в любую минуту. Нервы натянулись как струна. Каждый шаг казался последним. Каждая секунда проходила в ожидании конца. Но, на удивление, мы прошли через ущелье без единого выстрела. Помню, как командир роты вышел вперед и спросил: « Кто здесь у нас талисман?» Не думаю, что я был талисманом, но я знал, что не только мои родители, но и вся церковь молилась за меня, и, думаю, поэтому Бог сохранил нас.
В феврале 1986 года я вернулся домой. Казалось, всё самое страшное уже позади и теперь можно начинать жить! Но впереди ждали новые испытания … Меня мучили воспоминания о войне и смерти, я чувствовал вину от ошибок и промахов в своей жизни, что ещё хуже – я потерял смысл жизни. Думаю, что это самое ужасное для человека – потерять смысл своего существования.
Я начал искать себя в жизни. Из-за большой любви и уважения к родителям, несколько раз посетил церковь, и каждый раз мне казалось, будто проповедь пастора предназначалась именно для меня. Не скрою, меня это сильно раздражало. Я был убеждён в том, что сам способен разобраться в своих проблемах. Однако, чем больше я хотел разобраться в себе, тем больше осознавал свое бессилие.
Бог часто напоминал мне об обещании, которое я дал Ему в далёком Афгане. Тогда я не понимал, что это была Божья любовь ко мне. Он хотел мне помочь, а я со злобой и ненавистью сожалел о том, что вымолил тогда у Бога жизнь.
Чтобы заглушить голос совести и память прошлого, начал много пить. В таком состоянии я прожил одиннадцать страшных месяцев, когда двадцать четыре часа в сутки моя жизнь была сплошным адом. Наконец, осознав, что алкоголь – не выход, начал искать для себя новые пути. Я думал, что, если женюсь, это поможет мне выйти из состояния безысходности и исцелит эмоциональные шрамы, оставленные войной.
В 1987 году, будучи в гостях у своих родственников, я познакомился с прекрасной молоденькой девушкой. Её звали Галей. Я узнал, что у нее нет родителей; она с семи лет осталась сиротой. Сделал ей предложение, и мы поженились.
Для строительства семьи, нужны были и мудрость, и терпение, и взаимопонимание. У меня ничего этого не было. Когда же понял, что брак – не панацея от всех моих проблем, осталась только одна надежда: дети. Я думал, что они наполнят мою жизнь радостью, которой не находил в семейной жизни. Я очень любил детей и ждал того счастливого момента, когда у нас появится малыш. Но проходило время, и мои надежды тускнели. У нас не было детей, и я окончательно потерял смысл жизни. Неоднократно, приходя домой пьяным, я причинял боль жене и родителям. Вместо того чтобы быть для своей жены поддержкой и утешением, я создавал еще бóльшие проблемы для нее и для окружающих.
Однажды, в пьяном состоянии, остав-