проза
⇔
Клара посмотрела на друзей.
– Вот скажи ему, что я учусь в Гар-
31 ⇒ 32
варде и приехала на каникулы навестить
любимых родителей, так не поверит.
– А ты попробуй, – предложила Дженнифер. – Толь-
ко сделай это как-нибудь… проникновенно… искренне,
что ли.
– Господин полицейский, – Клара подняла правую
руку, – перед лицом закона торжественно клянусь, что
я учусь в Гарварде и приехала на каникулы, чтобы уви-
деть своих родителей, друзей и вас. – Она опустила
руку и повернулась к Дженнифер. – Как считаешь, убе-
дительно получилось?
– А эти? – спросил Мартинес. – Тоже из Гарварда?
– Фу, какое невежливое обращение – «эти», – сказал
один из ребят. – Как молодой начинающий адвокат я
просто вынужден сделать вам замечание.
– Как молодой начинающий адвокат, – вмешался
Фолкнер. – Вы просто обязаны знать, что по законам
штата распитие спиртных напитков в автомобиле за-
прещено.
– А вы видите нас в автомобиле?
– Ну, около…
– Это совсем не одно и то же. И карается, кстати,
значительно гуманнее. Если вы не согласны, готов
вступить с вами в серьезную научную дискуссию.
– Совершенно не обязательно, – сказал Фолкнер. – А
могу я поинтересоваться, кто из вас довел сюда этот
автомобиль?
Молодые люди замялись. Выпад был точным. Пьяны
были все. Стало очевидно: опыта у полицейских хва-
тало.
– Так все-таки, господа, кто является водителем этой
машины?
– Офицер, – осторожно начал адвокат. – Вы же знае-
те, что по нашим правилам любой человек может сесть
за руль автомобиля.
– Согласен. Пусть и садится. Может быть, сумеет вы-
везти вас отсюда.
Валид с интересом наблюдал за этой сценой. В его
стране полицейские вели себя совершенно по-другому.
– Что? Нет желающих? – усмехнулся Фолкнер. – Как
приятно иметь дело с грамотными, все понимающими
людьми.
Наступила достаточно долгая томительная пауза.
– Господин Фолкнер, – наконец сказала Дженни-
фер, – вы же прекрасно видите, что мы не разбойни-
ки из числа десяти наиболее разыскиваемых. Почему
бы вам не отпустить законопослушных граждан Со-
единенных Штатов с миром? Нам и так уже не очень
уютно стоять под прицелом ваших напарников из вто-
рого автомобиля.
– Вы видите направленные на вас прицелы? – воз-
мущенно спросил Мартинес.
– Чувствуем, – поежилась Кэтрин. – И очень бо-
имся.
– Да? – удивился Фолкнер. – А меня учили, что ал-
коголь притупляет чувство страха. В любом случае,
попытайтесь-ка его перебороть и достаньте ваши до-
кументы. А то еще придется задерживать вас для вы-
яснения личностей. Не верите? Спросите господина
адвоката.
Ребята посмотрела на юриста, который после не-
большого раздумья полез в карман и вытащил оттуда
бумажник. Остальные последовали его примеру.
– Проверь, пожалуйста, – Фолкнер собрал удостове-
рения и передал их своему напарнику. Мартинес на-
правился к машине.
– Вы, судя по вашей куртке, работаете здесь, – Фол-
кнер повернулся к Валиду.
Заправщик согласно кивнул.
– Не обратили внимания, кто из них был за рулем,
когда они подъехали?
Валид прекрасно помнил, кто из парней вылез из во-
дительской двери. Это был тот, который протягивал ему
бутылку виски. Первым порывом Валида было указать
на него полицейским, потому что Пророк запрещал упо-
32
1 (185) январь 2019
требление спиртного и требовал наказания виновных.
Но неожиданно для самого себя он вдруг отрицательно
покачал головой. Опытный взгляд полицейского отме-
тил это замешательство свидетеля, однако повторять
свой вопрос Фолкнер не стал.
– И что вы собираетесь с нами делать, офицер? –
спросила Кэтрин.
– Ничего такого, что не было бы предусмотрено за-
коном, – отреагировал Фолкнер.
– А там столько вариантов, что невозможно и пред-
ставить, на каком остановится уважаемый господин по-
лицейский, – сказал молодой человек, назвавший себя
адвокатом.
– Можешь перечислить хотя бы несколько? – спро-
сил один из его товарищей. – Так сказать, для общего
развития.
– Могу, конечно. Что же я зря столько лет учился?
Нас можно привлечь за нарушение общественного по-
рядка в ночное время, за распитие спиртных напитков
в неположенном месте, наконец, за оказание сопротив-
ления работникам правоохранительных органов.
– Я не сопротивлялась, – сказала Кэтрин.
– Ты же не показала удостоверение по первому тре-
бованию, а это уже сопротивление. Завтра тебя нака-
жут, а пресса в очередной раз оповестит нацию о той
опасности, которую ты и другие отдельные представи-
тели золотой молодежи наносят нашей морали и нрав-
ственности. Троих из нас выгонят с работы, остальных
с университетов. Да! Чуть не забыл! Нас еще можно
обвинить в попытке взрыва бензоколонки. А это уже
терроризм. Предположительно, получим десять, двад-
цать, даже тридцать лет. Нужное подчеркнуть. Вплоть
до пожизненного.
– Я не хочу пожизненное, – вздохнула Клара.
– Конечно, не хочешь. Но кто тебя спрашивать будет?
– А я тебя защитником возьму. Ты меня спасешь.
– И себя заодно. Но есть и другая возможность. Вни-
мание! Следите за ходом моей мысли. И вы, офицер,
тоже. Поскольку ваш напарник через три минуты убе-
дится, что для общества мы совершенно безопасны,
вы можете с легким сердцем ограничиться устным вну-
шением и отпустить нас на поруки друг друга. Закон это
допускает. Гуманность даже требует…
– А я прямо кожей ощущаю, насколько вы гуманны, –
вставила Кэтрин.
– Мы вызовем такси и уедем, – продолжал юрист. –
А машину, с разрешения нашего общего друга, – он
указал на Валида, – оставим здесь. Готовы оплатить
парковку.
– Правда, мистер Фолкнер, – жалобно проговорила
Дженнифер. – Это было бы так благородно с вашей
стороны. Неужели вы отдадите мою девичью честь на
поругание?
– Представляете, – добавила Клара, – с каким пре-
красным чувством вы могли бы сегодня сдать дежур-
ство, прийти домой и рассказать близким, как спасли
судьбы шестерых невинных молодых людей. И что для
этого нужно? Всего лишь проявить немного человечно-
сти, которая… и я в этом уверена… нежным птенцом
бьется под вашей форменной рубашкой.
– И откуда у вас такая уверенность? – язвительно
спросил Фолкнер.
– Офицер, вы, видимо, давно не рассматривали себя
в зеркале, – вмешался один из ребят. – А это боль-
шое упущение. Я как художник слова могу отметить,
например, скрытую печаль, затаившуюся в уголках ва-
ших глаз. Не является ли она свидетельством глубоких
чувств и переживаний, жизненного опыта и тщательно
скрываемой доброты? Да! В силу профессии вам при-
ходится иногда быть жестким, но, один лишь Бог видит,
какие страдания причиняет вам эта необходимость.
– Ну, согласитесь, офицер, ведь причиняет? – спро-
сила Дженнифер.
– Очень редко, – сказал Фолкнер. – И сейчас явно
не тот случай.
Как раз в этот момент из машины показался офи-
цер Мартинес. Встретившись глазами с напарником,
он едва заметно покачал головой. Фолкнер подошел к
нему.
– Ну, что, Рауль?
– Чисто, как у новорожденных. Не привлекались даже
за парковку в неположенном месте. Одна действитель-
но учится в Гарварде. Еще двое здесь – в Эмори. Один
журналист, один адвокат… Вон та шатенка – дочь сена-
тора, работает в адвокатской конторе своего родствен-
ника. Кстати, у нее сегодня День рождения. Видимо,
ребята запраздновались… Что делать-то с ними соби-
раешься?
– А ты как думаешь?
Мартинесу не понадобилось много времени для раз-
думий.
– Я бы отпустил. Отогнал машину на штрафстоянку,
а они пусть добираются как хотят.
– Они мне это уже предлагали. Только машину хотят
оставить здесь.
– Не принципиально. Давай, дружище. Хорошие ре-
бята, нечего им биографии портить.
Фолкнер еще раз посмотрел на подвыпившую ком-
панию. Потом отошел ко второй полицейской машине.
Несколько минут о чем-то разговаривал. Вернулся. Ре-
бята выжидающе на него смотрели.
– Ну, хорошо, – сказал он. – Сделаем девушке по-
дарок ко дню рождения, – он кивнул на Дженнифер. –
Ограничимся знакомством на этот раз. Валяйте по до-
мам.
Ребята радостно зашумели.
– Спасибо, офицер, – сказала Дженнифер. – Это
самый ценный подарок, который я только могла по-
лучить.
Кэтрин повернулась в Мартинесу:
– Не хотите поехать с нами продолжать веселье?
Убедитесь, что все происходит абсолютно в рамках
закона и приличия.
– Не могу, – ответил Рауль. – Должен еще несколько
часов оберегать ваш покой…
– Но хотелось бы?
Рауль с сомнением покачал головой. Затем улыб-
нулся:
– Боюсь, что для вашей компании я слишком зако-
нопослушен.
– Ты не против, если мы на несколько часов оста-
вим здесь машину? – спросил адвокат у Валида. Тот
согласно кивнул головой. Юрист протянул ему ку-
пюру. – Тогда еще одна просьба: не мог бы ты ото-
гнать ее отсюда? А то, если это сделает кто-нибудь
из нас, боюсь, офицер может отменить свое решение.
Ключи в зажигании.
Валид сел в машину. С задней стороны заправки
было достаточно места, чтобы припарковать даже вну-
шительных размеров «Хаммер». Туда Валид и напра-
вился.
Адвокат начал возиться со своим телефоном, вызы-
вая такси. Девушки безостановочно благодарили офи-
церов. После решения Фолкнера, обстановка сразу
разрядилась, и все, включая полицейских, испытали
чувство облегчения.
Из-за угла показался Абдуллахи. Он что-то кричал.
Понять его было трудно. Он был явно взволнован, из-
за этого его акцент усилился. Но слова «мертвый че-
ловек» отчетливо расслышали все.
Офицерам не понадобилось и доли секунды, чтобы
отреагировать на крики заправщика. Компания ребят
бросилась следом.
Посередине площадки на спине лежал человек в
окровавленной рубашке.
Место было хорошо освещено. Поэтому отчетли-
во были видны и его лицо, и пулевое ранение в его
груди.
Мартинес отошел в сторону и что-то произнес в ви-
севшую на плече рацию.
Дженнифер повернулась к Фолкнеру.
– Офицер, мне кажется, я знаю этого человека. Даже
уверена. Встречалась с ним на нескольких правитель-
ственных мероприятиях.
www.russiantown.com