Что такое усталость, я впервые узнал только после пятидесяти лет. Однажды к утру подумал, что долго не наступает рассвет, И испугался
Личность
Александр Наумович, какую эволюцию прошла профессия режиссера? Как изменилась с переходом страны в новую эпоху? Раньше, если у режиссера появлялась какая-то хорошая идея, пусть даже поздно, он все равно получал возможность ее реализовать. Эльдар Александрович Рязанов пришел из документального кино, он начал снимать « Карнавальную ночь », когда его художественный руководитель в объединении Иван Пырьев посмотрел и сказал: « Двадцать минут полностью пересними, размах сделай. У тебя есть, я вижу, потенциал ». Рязанов с размахом и сделал, что потом стало его творческим импульсом на всю жизнь. Он все картины делал с невероятным размахом.
То есть если у тебя была классная идея, то тебе позволяли или содействовали тому, чтобы появлялась интересная картина. Один парень провалил картину, и Тарковскому сказали: « За полсметы, за половину денег сможешь доснять получше?» « Хорошо, только при одном условии – не приближайтесь ко мне. Я все сделаю, как хочу ». И он полностью переписал сценарий, полностью изменил концепцию, переснял. И студия позволила ему это сделать. Так появилось « Иваново детство ». А потом, когда Тарковский сказал: « Теперь я хочу Рублева », – ему позволили и вторую картину сделать.
А сейчас не так?
Сейчас пришли другие люди. Продюсеры, которые хотят зарабатывать на всем. Картины теперь совсем другим языком сделаны, в другом продюсерском мире. На одном фильме, когда я сказал, что хорошо бы пять дней до съемки и два месяца на монтаж, мне ответили: « Какие два месяца на монтаж? Две недели. Пусть укладывается, к чертовой матери. У нас есть смета и ни копейки больше, а дальше с него взыскивайте ». А мне нужно было время на додумывание. Меня только после съемок осенило, как надо было делать картину. И это был бы совсем другой результат. Но времени не дали.
Что такое усталость, я впервые узнал только после пятидесяти лет. Однажды к утру подумал, что долго не наступает рассвет, И испугался
Впрочем, режиссерам всегда требовалось идти на ухищрения. Александров снимал свои « Веселые ребята » и ложился в больницу, « умирал », затягивал процесс, чтобы полностью реализовать свой замысел. Кино – это не бизнес. Кино – это возможность прожить интеллигентом за чужой счет, за счет государства, за счет продюсеров. Если ты перестал быть интеллигентом, значит, картины будут плохие. Вот что мы сейчас видим. фильм можно было посмотреть. На некоторые требовалось ехать в « белые столбы », получать разрешение. Мы ждали кино как событие. А сейчас иди в интернет, смотри любое. Но тогда язык кино только вырабатывался, идеи все были новые. Феллини, Антониони, Бертолуччи, французская новая волна. Мы видели, как этот мир устраивается. Сейчас принято вспоминать то время и обращать внимание только на всякого рода неприятности, давление. А я вижу, что … позволяла жизнь. Позволяла мысль.
Уже давно не припомню картины, которая повернула бы мне жизнь другой стороной, заставила бы думать неделю. Не только потому, что кино другое, потому что и я другой. Потому что у меня нет уже такого желания и необходимости осмыслить мир, чтобы понять свое место в нем. Это не приговор кино, это точка зрения 85-летнего человека. Молодежь по-другому воспринимает. Конечно, кино будет меняться, конечно, придут новые люди, конечно, что-то будет иначе, искусство же молодое. После Шекспира драма еще как двигалась вперед.
Как вы отбираете людей в свою команду?
Вы знаете, раньше у меня был циничный взгляд. Я смотрел, чтобы каждый, кроме оператора, был наполовину моложе меня. Старик должен быть один – так я относился. Потому что у меня было много энергии, я за съемочный день вполне мог 20 километров пройти и не устать. Вообще не понимал, что такое усталость. Я помню прекрасно день, когда устал. Впервые почувствовал это после пятидесяти лет. И мне стало страшно. Надо было снять большой объем материала, и к утру я подумал: « Черт, что-то долго не наступает рассвет. Вот бы быстрей наступил ». И в ужас пришел: впервые в жизни я на съемке устал. Я подумал: « Все. Конец ». Потом все пошло нормально, но это время от времени повторялось. Если ты устаешь на площадке, тебе в кино делать нечего.
А сейчас как быстро устаете?
Я и сейчас не устаю, но продуктивность, конечно, совсем другая. Мышечная крепость – это совсем не то, что определяет режиссера. Когда у тебя в сложной ситуации мозги работают, ты можешь обдумать много решений и выбрать лучшее. Оно будет очень простым, но правильным. А когда этого нет, то все – пора уходить из работы.
Как принимаете решения?
Интуиция работает, наверное. И еще одно мое правило. Я очень тщательно проработал способ, как делать скелеты. Собственно, такова моя технология преподавания – я обучаю универсальным скелетам. У меня это основа курса в школе( Киношкола Александра Митты – Прим. ред.). Внутри любого драматического сочинения есть скелет. Истории самые разные, но скелеты абсолютно одинаковые. Сказки Андерсена, драмы Шекспира, пьесы Чехова – внутри них один скелет. Во всех русских сказках один и тот же скелет, такой же точно, как в романах Толстого и повестях Пушкина. Вот это я себе вытащил. И мое правило действительно людям помогает, потому что ни к чему их не обя-
Изменился принцип кинопроизводства, но изменился и результат. Когда Феллини делал свои картины, мы их ждали. Неделю ждали, она плыла к нам через моря. Да и не каждый
38 Человек Дела июль 2017