П У Т Е Ш Е С Т В И Е
П О И Н Д И И
С С Е М И Р О Й В Е Т А Ш
Пляж: для своих — был замечательный: там был и
душ, и туалет, и раздевалка, и огороженный навес
для мотоциклов и велосипедов среди садика и де-
ревьев. Правда, на всем этом было написано, как и
на многих других кусочках Ауровиля: "частная тер-
ритория", и чужих туда пускают за плату. Песчаный
пляж от пальм спускался к голубым волнам, кото-
рые не уносили в море, а выбрасывали на берег, в
отличие от Тривандрума. Купаться было прекрасно,
и я не опасалась за Ясю, как ни бушевал океан.
По пляжу индийская девушка носила кокосы: я
взяла один, и попросила его расколоть, чтобы
кроме жидкости непонятного вкуса съесть белую
мякоть. Она сказала, что этот ещё не готов и при-
несла другой, аккуратно разрубив его опасного
вида тесаком: я обратила внимание Яси на то, как
ловко она это делает, залюбовавшись ею. "Вы рус-
ские?" — спросила девушка. "Вы понимаете
язык?"— спросила я. "Нет,"— ответила она.
"Вы понимаете характер,"— тогда сказала я. Она
кивнула. Действительно, из всех загоравших на
пляже лишь я проявила интерес к ней — другие от-
носились к её действиям чисто функционально. Раз-
носчица кокосов была естественным дополнением
к кокосам — для нас же кокосы были только допол-
нением к ней. Это было столь разительно видно, что
оставалось только удивляться! — Откуда в Ауро-
виле такой ясный уровень осознания?
Индусы, конечно, пользовались своей чувствитель-
ностью к психологии для своих нужд, и продавец
барабанчиков из Варанаси продал мне один за мою
цену, для дочки, хоть я и не собиралась его поку-
пать: воспользовавшись моей симпатией к Вара-
наси, и пожаловавшись, что торговля не идёт. Впро-
чем, этот контакт тоже оставил столь приятный
след, что мы с Ясей потом, воодушевившись, долго
играли на этом барабане и пели мантры на берегу:
"Ом намо Нараяна" — "Ом намо Бхагавате."
Матри Мандир
Но если до пляжа было недалеко: с километр — и
коммуна "Аспирэйшн" как раз находилась на до-
роге, ведущей от центра в Пондичерри, то добраться
до медитационного зала оказалось сложнее. В пер-
вый день я, позагорав до четырех, поехала туда в
пять часов, и это оказалось поздно. Сначала я ис-
кала, где взять велосипед— помог индус, а западные
люди коммуны, чуть подергавшись — свободных ве-
лосипедов нет — напрягаться не стали. Потом ехала:
семь километров по извилистой дороге с безобраз-
ным асфальтом с дочкой на багажнике, и стали сгу-
щаться сумерки. А поскольку фонаря на дороге не
было ни одного, в седьмом часу я просто не нашла
Матри Мандир.
С асфальтовой дороги я свернула, казалось бы, в
нужном направлении — но поскольку повороты в
Ауровиле — наследие индийской логики, я заблуди-
лась среди огромного числа широких проселочных
дорог. Указателей, естественно, не было никаких, а
если бы и были, то все равно бы я их не разглядела
в той кромешной тьме, что царит в Ауровиле после
заката. (Лишнее подтверждение, что это город
солнца!) К счастью, мне попались французы: жен-
щина с сыном на мотоцикле, которые остановились,
удивились, что я так далеко заехала, и порадовав-
шись, что у меня с собой карта Ауровиля, объяснили,
как мне вернуться домой. И что особенно кстати, на
моем индийском велосипеде был фонарь.
На второй день я приехала вовремя — к четырем,
сколь было ни ужасно в самое жаркое время поки-
нуть пляж и ехать час по жаре на велосипеде. С че-
____ тырех до пяти выписывают пропуска и проходит
130
официальная экскурсия осмотра храма Матери.
Один пропуск выписывается для экскурсии, другой
— для медитации. Пропуск бесплатный, но по до-
роге к Матри Мандир его проверяют неимоверно
много раз. Дорожка к храму Матери ведет по саду,
где стоят таблички с её девизом: "Silence" — "Ти-
шина", как и внутри храма-додекаэдра, когда по спи-
рали подымаешься в медитационный зал. И стоят
охранники, которые следят за тем, чтобы экскур-
санты долгий путь по саду: от входа до храма — шли
по одному и не разговаривали, а в нужном месте
снимали обувь. При экскурсии удается только загля-
нуть в зал: и, думаю, у каждого второго это оставляет
неудовлетворение. Но этого оказалось достаточно,
чтобы у меня возникло действительно сильное внут-
ренне медитативное состояние. Вернувшись ко
входу, я присоединилась к тем, кто решили провести
там время после пяти — конца экскурсионного вре-
мени.
Детей обычно на медитацию не пускают: чтобы не
шумели. Но я сумела убедить японца, стоявшего у
будочки, где выписывали пропуска, что моя дочка
уже медитировала со мной и будет тихо себя вести;
и он в виде исключения разрешил. Правда, индусам
я про Ясю не сказала, и они на неё пропуск не выпи-
сали; а охранник уже у храма Матери сказал, что и
на неё нужен пропуск. И пришлось ему звонить тому
японцу по радиотелефону, и долго договариваться,
что сегодня я уже возвращаться ко входу не буду:
расстояния там очень приличные, а назавтра, если
решу прийти с Сияной, обязательно выпишу
"meditational pass" и на нее.