“ Кто не любит природы , тот не любит человека , тот не гражданин ”
щих и создающих новые бренды территорий , регионов и мест .
Примечательно , что расширение территории России и освоение новых регионов сопровождалось их постепенным образным ( визуальным , эмоциональным , психологическим , художественным и литературным , в т . ч . фольклорным ) « освоением » и « присвоением » в представлениях новоселов , обживавших край и адаптировавшихся в нем . Во время поездки по Уссурийскому краю ( 1867 – 1869 гг .) известный путешественник и ученый Н . М . Пржевальский подметил , что крестьяне не только принесли « на чужбину » свои обычаи , приметы и поверья , но и быстро « приобщили » новые территории к устоявшемуся образу России . « Что там ? — приводил он их рассуждения , — заметим : приоритетными в них для аграрной культуры , господствовавшей у нас вплоть до середины XX века , выступают природные условия и ресурсы . — Земли мало , теснота , а здесь , видишь , какой простор , всякого зверья множество , чего же еще надо ? А даст Бог , пообживемся , поправимся , всего будет вдоволь , так мы и здесь Россию сделаем » [ 4 . С . 26 ].
Традиционная культура народов России накопила оригинальный опыт наблюдения за природой и адаптации к ее условиям в интересах конкретной цивилизации . Материалы эмпирических наблюдений фиксировались синкретично , тесно сплавляя рациональное и иррациональное . Это сложное сочетание примет , основанных на наблюдениях за растениями , животными , ощущениями человека , нашло яркое отражение в поговорках и пословицах , моделях поведения , циклах хозяйственной деятельности и календарях . Так , православные русские крестьяне использовали святцы для определения сроков наступления тех или иных природных явлений , предсказания погоды и сроков полевых работ . Чередование сезонов и универсальное значение годового цикла обращения Земли вокруг Солнца для сезонных изменений погоды в любом регионе объективно способствовали использованию русскими переселенцами и на новом месте традиционных примет как способов адаптации к изменившимся условиям . В то же время происходил активный обмен таким опытом с местным автохтонным населением , причем базовая культура у тех и других накладывала зримый отпечаток на символические характеристики традиций и акций . В частности , при смещении природно-хозяйственных сроков крестьянского календаря перебравшиеся в Сибирь четко сохраняли его привязку к православному содержанию .
Отношения людей и природы давно занимают умы гуманитариев и естествоиспытателей . Продолжая отсылку к восточным регионам России , приведем следующие примеры . Уже в конце XV — начале XVI вв . неизвестный русский автор написал « Сказание о человецех незнаемых в Восточной стране », подробно живописав пространство и народы Северной Сибири , обитавшие в тундре и лесотундре . В 1517 г . вышел трактат историка , ректора Краковского университета Матвея Меховского ( 1457 — 1523 ), собравшего сведения о восточных регионах нашей страны из бесед с приезжавшими в Польшу русскими , — « О двух Сармациях ».
Вот как рассказывал польский профессор о сибирских просторах и их богатствах , осваиваемых нашими предками : «… из Северного океана на вершины прилежащих к морю гор выходят некие рыбы , называемые на языке московитов морж ( morss ); цепляясь зубом , они облегчают себе подъем , а с вершины горы скользят и падают по другую сторону . Югры и другие жители севера ловят их , и зубы их , отличающиеся большой тяжестью , посылают в Московию , а затем к туркам и татарам . Из них делают рукоятки мечей , сабель и ножей , чтобы их тяжесть придавала большую силу ударам . — С . Герберштейн позже уточнял : ручки ножей делаются из моржовой кости для украшения , а не для тяжести . — Заметим , в-четвертых , что гор Рифейских и Гиперборейских в природе нет ни в Скифии , ни в Московии , ни где бы то ни было , и хотя почти все космографы утверждают , что из этих гор вытекают Танаис , Эдель или Волга , Двина ( Dzwina ) и другие крупные
Среда . Культура . Человек . 11