Современные проблемы сервиса и туризма 2008_v.2_#4 | Page 15

Тува: диалог культур в прошлом и настоящем удар. Этот сладковатый, крепкий китайский табак, к которому примешивают еще различные пахучие вещества. Теперь он почти совсем исчез» [5]. Кроме далембы, шелка и табака, огромным спросом у населения пользовались также ножи, табакерки и курительные трубки. Менхен-Хельфен обратил внимание, что все тувинские мужчины носят на пряжке огниво и нож. То, что ножи у них китайского производства, можно было легко определить по их обработке и специальному приспособлению (футляру – М.М.) к нему, в котором хранились палочки для еды. Ножи эти были довольно длинными и широкими; мужчины с одинаковым успехом могли ими колоть дрова и рубить мясо. Каждый мужчина при себе имел также табакерку и трубку. То и другое завозились в большом количестве из Китая. МенхенХельфен признается, что не мог представить себе тувинца без нюхательного табака и любимой трубки – дунза. В Туве курили практически все: и мужчины, и женщины, и подростки. Только при верховой езде никто не курил [6]. Другими китайскими товарами, пользовавшимися широким спросом в Туве, были чай, сахар, свинец, порох, свечи, железо, котлы, фарфоровая посуда и др. Стоили они по тем временам недешево. Например, китайский табак стоил 2 рубля 10 копеек, один метр далембы – 2 рубля 30 копеек, сахар – 78 копеек, свечи – 70 копеек, свинец – 40 копеек, порох – 1 рубль 50 копеек, железные листовки – 1 рубль 60 копеек [7]. Однако китайская торговля в Туве отнюдь не носила односторонний характер. Неверно полагать, что китайцы привозили свой товар, а тувинцы их скупали у них. Было и наоборот: китайцы приобретали у местного населения весьма специфические товары. Менхен-Хельфен пишет, что особым спросом у китайцев пользовались маральи рога; за новые, которые еще наполнены кровью, они платили баснословные деньги; затем они их переправляли в Китай, где из них изготавливали медицинские препараты. Он также пишет о китайце, владельце частного фотоателье (ранее упомянутом) и небольшой гостиницы в Кызыле. В его мастерской висело несколько маральих рогов. «За очень хорошие он платил по 300 рублей, – пишет он, – а в прошлом году он за исключительные по красоте рога заплатил 480 рублей. За какие же деньги он их перепродавал, он мне не сказал». Этот китаец жаловался Менхен-Хельфену «на упадок верования, честности и верности у так называемых раньше честных тувинцев». Они, по его мнению, за последнее время так испортились, что научились делать разные махинации. Например, прежде чем продать рога, они предварительно держали их в воде, чтобы те стали тяжелее. Самое интересное, что этому способу «они научились у самих же китайцев, которые прибегают и еще к другим более тонким приемам» [8]. Оценив ценность маральих рогов, примеру тувинцев следовали и русские. Они специально начали разводить маралов, которых держали в особых загонах. Особенно много было таких загонов вблизи Кызыла и Турана. Весной у животных спиливали рога, если они были великолепны, то доход с них компенсировал неурожай. После Менхен-Хельфена китайского присутствия в Туве не наблюдалось несколько десятилетий. Тому способствовали объективные обстоятельств а: вхождение Тувы в состав Советского Союза в 1944 году; ухудшение отношений между СССР и Китаем в 1950-80-х годах; железный занавес, не позволявший, с одной стороны, кому бы то ни было въезжать в Союз без надлежащих на то оснований, с другой – свободно выезжать советским гражданам из страны. Такое положение сохранялось вплоть до распада СССР. Российско-китайские отношения стали возобновляться только в начале 1990-х годов. С этого времени китайцы начали медленно, но верно осваивать постсоветское пространство, в первую очередь Дальний Восток и Сибирь. Начав свою деятельность в России с челночного бизнеса, китайцы постепенно расширяют сферу своего влияния на российском рынке. Эта тенденция не обходит стороной и Туву. Отсутствие железной дороги Путешествия и туризм в кросскультурном контексте 13