скую профессию – профессию именно оперного режиссера.
– Я полностью с вами согласна по поводу специфики работы в оперном театре, и профессии именно оперного режиссера. И тем более возникает вопрос – у Верди при всей запутанности сюжетов, в которых трудно разобраться, в музыке четко прописаны и четко воспринимаются движущие силы, характеристика героев и их взаимоотношения – благородство или коварство, любовь, ревность, предательство, патриотизм – насколько эти моменты нравственные, моральные, могут быть сохранены при переносе действия – в разборки мафии?
– Мне кажется, этот перенос абсолютно верен либретто, он не нарушает, не ломает либретто, и эти векторы – моральные и отношенческие сохраняются. Все зависит от самого зрителя – если он воспринимает это пассивно, то, естественно, он с меньшем успехом поймет взаимоотношения между героями, а если он активен, то мы сохраним все векторы взаимоотношений между героями.
– У Верди многие оперы, даже при использовании сюжетов из далеких времен и других народов, становились патриотическими. Есть эта идея и в « Сицилийской вечерне ». Она была написана и поставлена во Франции, потом в Португалии, и только после объединения Италии, она была поставлена на Родине. Какая идея в вашей постановке?
– Мне не кажется, что в « Сицилийской вечерне » как-то особенно передана патриотическая идея. В этом году буду ставить оперу « Набукко » на фестивале Арена ди Верона и я, вероятно, буду первым режиссером, который перенесет действие в эпоху объединения Италии, в период Рисорджименто. Т. е. на сцене не будет еврейского народа, а будет итальянский народ, который страдает от австрийской оккупации. И Верди заслужил любовь итальянского народа, когда писал « Набукко », именно потому, что было прочтение этой оперы как патриотической.
И, безусловно, прочтение « Сицилийской вечерни » в этом же ключе, как Италии 1840 годов возможно, но мне кажется такое прочтение слабее.
Эта опера не очень известна, и когда мы делаем ее постановку, хочется познакомить и сделать наиболее верную, соответствующую либретто постановку, мне кажется, этот перенос не противоречит.
Это мое кредо и я всегда это чувствую. Когда я читаю текст, нахожусь перед партитурой – гораздо труднее воплотить то, что написано, чем то, что не написано. Именно поэтому так сложно исполнять Моцарта – то, что пишет Моцарт – там все очень обнажено, там не за что спрятаться, поэтому моя задача – исполнять именно то, что написано.
« Сицилийская вечерня » фото Наташи Разиной © Мариинский театр
10 ОПЕРА № 2 / 2017