« Симон Бокканегра » © Фото Opera +/ VS
– Вы часто разделяете сцену с российскими певцами ?
– Я очень любил Елену Образцову . Она была самой страстной из моих Кармен и Далил и самой роковой Графиней в « Пиковой даме ». Елена всегда в моем сердце , она была уникальным человеком .
Сегодня в оперном мире количество авторитетных русских певцов огромно . Часто и с удовольствием я пел с Дмитрием Хворостовским , когда был тенором . А сегодня желаю Диме в первую очередь скорейшего выздоровления . Много я пел и с Анной Нетребко , Ольгой Бородиной , Марией Гулегиной . Совсем недавно вместе с Александром Виноградовым и Екатериной Семенчук исполнял « Макбета » Верди в Валенсии .
– С 2009 года вы выступаете в баритональном репертуаре , а промоутеры ваших коммерческих выступлений часто продолжают называть вас « великим тенором ».
– Наверное , это неизбежная неточность , потому что я 50 лет пропел тенором . Но мне больше нравится , когда меня называют просто « Пласидо Доминго » без чинов и регалий .
– Когда вы были в Москве с концертом в январе 2016 года , вы говорили , что планируете исполнить в Мариинском театре партию Макбета . Как он стал Симоном ?
– Да , именно так . Я очень хотел спеть Макбета . И это желание остается . Это относительно новая для меня работа . Партия очень драматичная , и мне нравится ее исполнять , но она крайне сложна и требует тщательной подготовки и намного большего числа репетиций . А Симон сегодня — самая исполняемая мною партия . За последнее время я спел более 15 спектаклей , и в « Метрополитен », и в « Лисео », и в театрах Германии .
– Когда было объявлено , что в сентябре 2016 года театр « Ла Скала » привезет в Москву « Симона Бокканегру », все очень расстроились , узнав , что эти гастроли пройдут без вас .
– Мне тоже было очень обидно . Но когда мне позвонили и попросили принять участие в гастролях , я уже ничего не мог изменить в своем расписании . На это время у меня уже был подписан контракт на постановку в Австралии . Мои гастроли в Москве с « Ла Скала » в 1974 году – это одно из самых трогательных моих воспоминаний . Помню , люди на улицах тогда были очень угрюмыми и неприветливыми . Но , Боже , какими же счастливыми и благодарными они оказались в театре . Овации после « Тоски », которые , казалось , никогда не закончатся , я буду помнить всю жизнь . А после спектакля до гостиницы , как сейчас помню , это был « Метрополь », меня провожала огромная толпа народу . Вероятно , человек пятьсот-семьсот . Все старались мне что-нибудь пода-
Вера Степановская
рить – шоколадку , конфеты , цветы , такую маленькую babushka ( так Пласидо Доминго называет матрешку – прим . автора ), у которой внутри тоже спрятаны деревянные фигурки . Вот только охрана – московские полицейские – вела себя крайне грубо . Чтобы они не трогали людей , мне постоянно приходилось кричать : « Net , tovarisch ! Net !». С тех пор прошло более сорока лет , а помню весь этот вечер до мельчайших подробностей .
– Вы руководите театром в Лос- Анджелесе , а до этого возглавляли оперу в Вашингтоне . Почему в США , а не в родной Испании ?
– В Испании я предпочитаю быть не более чем артистом , поскольку должность директора театра в Испании сильно связана с экономикой и с политикой . И если вдруг изменится политическая ситуация , то , вероятнее всего , на пустом месте возникнут множество неразрешимых проблем и истеричный поток необоснованной критики . Поэтому я уже много лет отказываюсь от подобных предложений .
– Вы считаете , что сегодня опера идет по пути крайней коммерциализации ?
« Симон Бокканегра ». Natasha Razina © State Academic Mariinsky
« Саломея », написанная Рихардом
Theatre
Штраусом по пьесе Оскара Уайльда – опера скандальная . После дрезденской премьеры в 1906 году , ее запретили исполнять в Венской опере , поэтому пришлось показывать ее в Граце , куда съехалась вся интеллектуальная элита , - с этой истории начинается премьерный буклет нынешнего спектакля . И действительно , в опере отразился и спрессовался весь « закат Европы » начала XX века , последние годы необыкновенно пышного интеллектуального цветения и упадка . Именно на этой умозрительно-интеллектуальной стороне оперы сосредоточился Марат Гацалов в постановке , где нет ни « танца семи покрывал », ни отрубленной головы Иоанна Крестителя . На фоне черного задника , огромная трёхэтажная конструкция ( сценограф – Моника Пормале ), из которой выстраиваются буквы « С » - Саломея , « ОН » - Пророк Иоканаан , « СОН » - « жизнь – есть сон », а действие развивается как по горизонтали , так и по вертикали . Герои одеты в странные белые костю-
6 ОПЕРА № 2 / 2017