Три года я был на фронте. Участвовал в боях на Северном Кавказе, Кубани, Украине, в Крыму и Прибалтике. Служил в артполку стрелковой дивизии в должностях командира взвода, батареи, начальника штаба артдивизиона. Много раз был на волосок от смерти, имел ранения и контузию. Вот несколько эпизодов, о которых не забыть … 9 сентября 42-го года. Район Моздока
Танки генерала Клейста с плацдарма южнее реки Терек( это Северный Кавказ) прорвали оборону и устремились к нашим огневым позициям и в тылы наших войск. Немецкие танки раздавили две наши артиллерийские батареи и появились как раз перед фронтом наших двух орудий. Одно орудие вскоре вышло из строя. Однако мы успели подбить 3 танка и сжечь ещё два. Но понесли тяжёлые потери. В критический момент, когда уже вести огонь стало невозможно, командир батареи вызвал огонь на себя. Это был конец. Но неожиданно мы получили приказ отходить. Из укрытия привели лошадей, подцепили пушку и через густые подсолнухи смогли оторваться от противника и заняли новую
|
оборону. Отступить без приказа не могли, нас бы просто расстрелял один из заградотрядов, созданных по знаменитому палаческому сталинскому приказу № 227, названному « Ни шагу назад ».
Июль 43-го года. Кубань, у г. Крымск.
Я – командир батареи. Мой наблюдательный пункт на высотке. Звонит мой земляк, приглашает к себе на батарею отметить свой день рождения. Но командир полка покидать наблюдательный пункт не разрешил. Утром узнал, что в блиндаж, где отмечалось торжество, попал вражеский снаряд. Многие были убиты и ранены. Среди погиших оказался и мой друг. Вот такая судьба …
11 апреля 44-го. Сивашский плацдарм в Крыму.
После четырёхдневных ожесточённых боёв на плацдарме части дивизии прорвали последнюю оборону немцев. Батарея, в которой я находился, опередила пехоту, но была обстреляна с железнодорожной станции « Чирик ». Наши артиллеристы
|
СОРОКОВЫЕ, РОКОВЫЕ … ответили огнём, и немцы замолчали. Неожиданно на бреющем полёте появились советские штурмовики и обстреляли нашу батарею. Сделали два захода и улетели. В результате мы потеряли двух убитыми и много раненых. В живых осталось трое, в том числе и я. В донесении написал о случившемся. Начальник штаба полка потребовал переписать донесение и указать, что это были немецкие самолёты. Я отказался: всю жизнь не терплю вранья. Но командир дивизиона под давлением начальства согласился изменить текст донесения и его подписал …
20 апреля 44-го. У стен Севастополя.
Проверив боеготовность одной из батарей, направился к другой. Неожиданно вблизи разорвался снаряд. Лежал без сознания 4-5 часов. Когда пришёл в себя, осмотрелся, где я? Вижу по дороге идут машины, но звука их совсем не слышу. Тогда я понял, что потерял слух от контузии. Рядом несколько солдат роют землю.
|
Это была похоронная команда, хоронившая погибших от « шальных » снарядов. Конечно, они бы и меня « туда » отправили, но я очнулся вовремя. Опять судьба …
Июль 44-го. г. Шауляй, Литва.
Сходу танковая бригада генерала Обухова взять город Шауляй не смогла. Нашей дивизии это тоже вначале не удалось. Дома на окраине были превращены в огневые точки, из окон оттуда нашу пехоту обстреливали немецкие орудия и пулемёты. Пушки артполка, выдвинутые на прямую наводку, начали расчищать путь нашей пехоте. Командир батареи и я с чердака дома корректировали каждый выстрел. Вдруг немецкий снаряд, пробивший крышу, разорвался близко от нас. Меня только оглушило, а комадир батареи погиб, осколок попал ему в сердце. И на этот раз смерть прошла мимо меня.
Запись Григория СЕРЕБРЯНСКОГО, Атланта
|