личность
ЭТИМ И ИНТЕРЕСЕН
Маяковский как-то с вызовом заявил: « Я – поэт. Этим и интересен ». Отлично сказано! И о себе, и об остальных. Гагарин – первый космонавт. Этим и интересен. Райт интересен тем, что – архитектор. Калашников – тем, что создал « автомат Калашникова ». Сорос – тем, что миллиардер. Нильс Бор – тем, что – физик, а не тем, что еще и в футбол играл. Пеле – тем, что он непревзойденный футболист, забивший более тысячи голов, а не тем, что записал целый диск бразильских песен. Зато Айзек Азимов интересен и как крупнейший ученый, и как писатель-фантаст.
Но то, что справедливо по самому большому счету, – проявляется и в нашем повседневном житейском окружении, и с неменьшей убедительностью. Если разобраться, то, пожалуй, каждый из нас интересен прежде всего тем, в чем и как состоялся. Чего реально достиг. И дополнительно интересен, если достигнув чего-то существенного, стремится – и мало того! – продвигается дальше и выше, к чему-то еще более существенному.
Говорят, мир тесен, и, кажется, это действительно так. Но насколько же он теснее в пределах, скажем, одного города – даже такого крупного, как Атланта! И уж настолько тесен в кругу нескольких десятков тысяч преставителей русскоязычной коммюнити, что совсем не удивительно, если вдруг выясняется: мы все, поголовно, знаем самых интересных наших людей. То есть, доподлинно знаем, чем они интересны.
Можно без труда назвать дюжину, и даже не одну, хорошо знакомых всем нам имен таких людей. Но если попросить каждого в отдельности из « русских атлантцев » назвать эти имена, то, скорее всего, каждый озвученный перечень, как по уговору, будет начинаться одним и тем же именем, одной и той же фамилией: Лоренс Эппельбаум. Почему? Потому что он – известный врач и преуспевающий бизнесмен. Этим и интересен.
ИТАК, ПО ПОРЯДКУ …
Итак, Лоренс Эппельбаум – врач. Хороший врач. Как говорится, от Бога. Выпускник Второго московского мединстит у та, детский хирург, уже в студенческие годы написал несколько научных статей, установил до сих пор непобитый рекорд института – в начале третьего курса самостоятельно сделал первую удачную операцию аппендецита. Да и в Америке экзамены на получение врачебной лицензии сдал меньше, чем через два года после приезда, успешно закончил резидентуру и, не колеблясь, выбрал самую « горячую » позицию: доктор приемного покоя, принимающий и рожениц, и раненых в перестрелке и поножовщине, и пострадавших в авариях, и тех, кого за последнюю черту жизни сталкивает удушье или инфаркт. Он и сейчас успешно практикует как врач, а по суммарной оценке опубликованных научных статей и по итогам активной работы со студентами удостоен званий профессора в Московском вузе и в престижной Атлантской школе ультразвуковой медицины.
Ну, а о том, что он – умелый организатор, создавший крупный лечебный Центр – Институт медицины и реабилитации, в котором трудятся 35 сотрудников: врачей, медсестер, физиотерапевтов, рентген – и ультразвукотехников, техников CT-scan( компьютерного томографа), плюс – многочисленный отряд вспомогательных сотрудников офиса( работники фронтдеска, специалисты по биллингу), переводчики с пяти языков, транспортники, обслуживающий персонал … – об этом он сам говорит так: « Атланта мне очень нравится. Я оказался в правильном месте, в правильное время. Я думаю, что будь в этот момент на моем месте другой врач, обладающий энергией и настойчивостью, он мог бы создать такой же Центр, какой создал я. Мне повезло, я оказался здесь первым ».
НЕСЛЫХАННАЯ УДАЧА
Он очень хотел попасть в Америку. Не в Азию, не в Австралию или в Канаду, и даже не в Европу, а только в США. После института, резидентуры и интернатуры, небезуспешно занимался в Москве частной практикой и упорно изучал все возможные пути, обдумывал все возможные варианты, как из Старого света перебраться в Новый свет. Первой удачей стала туристическая поездка в Западную Германию, из которой он решил не возвращаться, а пробиваться дальше на Запад, через океан – к встречающей всех иммигрантов высоко поднятым факелом статуе Свободы.
« Первые четыре недели в Бонне я жил в метро – практически без копейки, объяснялся мимикой и жестами, кушал кашу в Армии спасения, там же одевался, – вспоминает Лоренс Эппельбаум. – Наконец, нашлись какие-то знакомые, помогли устроиться массажистом, стал что-то зарабатывать, поселился на чердаке, в крошечной клетушке, где
СЛАГАЕМЫЕ
УСПЕХА
между кроватью и окном надо было протискиваться боком. Стал просить людей, у которых работал, подвезти меня в американское консульство. Они отказывались, не хотели время терять. В те годы даже немец, гражданин Германии, чтобы получить въездную визу в США, должен был доказать, что не собирается там остаться: предъявить определенную сумму на счету в немецком банке, показать наличие недвижимости, сообщить о жене и детях … По общему мнению, у меня, с моим советским туристическим паспортом, не было не только практических, но даже теоретических шансов выбраться в Америку легальным путем »
Но он так надоел просьбами, что в американское консульство его все-таки привезли. Очередь была длинной, ждать пришлось долго. И вот, наконец, услышал свое имя, направился к свободному, одному из шести, окошку – для объяснений с одним из шести принимавших посетителей американских консулов. Им оказалась женщина, которая, оценив по достоинству чудовищный английский язык молодого советского туриста, неожиданно на хорошем русском языке – она, оказывается, несколько лет проработала в Москве, в американском посольстве – очень понятно посоветовала: « Молодой человек, поскольку ты никоем образом не можешь доказать, что не останешься в США, а назад в СССР ты вернуться не хочешь, то пойди в любой ближайший немецкий магистрат и попроси там политическое убежище. Ты его получишь, и будешь жить в Германии – хорошей, свободной, капиталистической стране ».
Всё, что произошло после этого, было абсолютно спонтанно. Молодой человек достал медицинский диплом и спросил: неужели он похож на сумасшедшего? Консул смутилась: что он имеет в виду? Он объяснил: здесь, в Германии, ему для получения лицензии врача достаточно сдать экзамен по немецкому языку, на это вряд ли уйдет больше года. А чтобы стать врачом в Америке, нужно сдать три тяжелейших экзамена на английском языке, на это и двух лет не хватит. А потом еще года четыре года резидентуры, в которую очень трудно по-
18 № 10( 15) октябрь 2004 г. www. russiantown. com