ТАТЬЯНА ГНЕДИЧ

Поэт , переводчик , просто чуткий и мудрый человек . Взрастившая целую плеяду талантов-поэтов . В обычном районном литературном объединении – ЛИТО ...

И каждый , кто так или иначе припадал к светочу поэтических знаний , кто так или иначе соприкасался с Татьяной Григорьевной , готов буквально часами говорить о ней . И почти ни слова – о себе . Мол , кто я – на фоне этого воистину великого человека . Вот ее требуется чтить и помнить , знать и обожать . Ее литературный подвиг – дотошный , скрупулезный перевод байроновского « Дон Жуана », ее желание привить летящий звонкий стиль и душу поэзии всем и каждому , кто хоть раз переступал порог так называемого пушкинского – районного литературного объединения ( ЛИТО ).

ДИТЯ БЛОКАДЫ

Средь них и он – поэт , дитя блокады Анатолий Ушаков . Свидетель , очевидец , эпохи . Эпохи талантливых людей . « Стихотворцем хотел стать сызмальства , но только Татьяна Григорьевна сумела взрастить во мне пиита …», – утверждает Анатолий Натанович .

Невский проспект всегда полон звуков и образов , ярок и многоголосен , шумлив и дерзок . Бежит себе из конца в конец , ныряет во чрево тех или иных станций , гудит на беззаботных перекрестках в клаксоны всевозможных авто , и даже не знает , что за легкой ситцевой шторою одного из осанистых домов « первой линии » центрального проспекта живет он – очевидец , душа эпохи высококлассного стиха . Ему за 80 , он плохо слышит , рокот машин за окном – тот же Невский проспект , ему не страшен . Анатолия Ушакова , самодеятельного поэта , страшит иное . Чтоб не кануло в Лету его детище , его труд , его воспоминания о ней .

« Обо мне вздумали писать ? – изумился мудрый старик . – Нет-нет , только о ней , только о ней ...»

«... Трудно сложить первые строки , но путь завершается , – и надо успеть привести в порядок сохранившиеся беглые записи о встречах с Музой , – нашей Незабвенной Наставницей в Пушкине – Татьяной Григорьевной Гнедич ( 17.01.1907 – 07.11.1976 ). Но сперва ( для ясности ) – о себе , как я пришел в ЛИТО к большому Поэту . Жеманного словечка « поэтесса » она не любила : « Я – русский поэт , а не дамочка , пишущая стишки !»».

Четкий каллиграфический почерк выдает тягу к порядку даже в мыслительном процессе . И хоть рука уже

слаба – и не та , что раньше , готов сейчас , сквозь немощь и слабость , писать , писать , писать ...

«... Так , вот , родился я в семье молодых ленинградских рабочих за четыре года до начала войны . И , наверное , с двух лет ощутил тягу к ритмичной и рифмованной речи , слушая Маму – пение и чтение . Неведомые творцы входили в мою жизнь !»

« ЛИТО »

« И вот с такими вкусами и тяготением плюс собственные попытки стихотворчества , с сентября 1947 года , я в конце марта 1968 года пришел в пушкинский Дом культуры на собрание ЛИТО . Привел меня давний , еще с пионерлагеря , друг Олег Николаевич Миронец , фотокорреспондент городской пионерской газеты , посланный сделать репортаж . Сам я ни о ЛИТО , ни о его руководительнице не слыхивал , но сразу вошел , вник в деловую , приподнятую – и дружелюбную , атмосферу чтения и разбора прочитанного , – даже сам решился в него сунуться ( наверное , поспешил ...). Такова она – Татьяна Гнедич .

Много позже я узнал , что отсидевшая десять лет сотрудница ЛШПД ( Ленинградского штаба партизанского движения ) после выхода на свободу вела семинар переводчиков на филфаке ЛГУ , но его закрыли , и в районном ДК ее учениками стали студенты сельхозинститута , местные школьники , несколько ветеранов , да я , занесенный таким счастливым ветром ...»

« МНЕ КЮХЕЛЬБЕКЕРНО И СЛАДКО »

«... Прошло свыше полустолетия , но , помнится , мне не понравилась категоричность молоденького поэта

... А Юра-то , как я вскоре узнал , носил неофициальный , но общепризнанный титул ее любимого ученика . Но надо сказать , что любимым учеником чувствовал себя каждый участник ЛИТО ! ( Анатолием Ушаковым , нашим собеседником , вспоминаются староста-организатор Павел Васильевич Егоров , инженер-путеец Виктор Александрович Пакконен , художники Борис Воронец и Андрей Сулоев , строитель и искусствовед Михаил Аркадиевич Вершвовский , Инна Фролова , Клим Егоров с охватными рифмами , Елизавета Аркадьевна Лыжина , перепечатывавшая стихи для занятий ...)

... Я приезжал на занятия ( дважды в месяц , по воскресеньям , к полудню ) зачастую после ночного или суточного дежурства , но со всем прилежанием . Охота передать общий настрой : помню высокого приветливого парня , – Валерий Христофоров , так вот , он прочел яркую миниатюру , а в ней – замечательную строчку : « Мне кюхельбекерно и сладко ». Могу лишь позавидовать !

А , в общем , никто никому не завидовал , никто ни на кого не ополчался , а вполне дружелюбно подмечали шероховатости , если они звучали . Татьяна Григорьевна считала эти разборы вполне профессиональными . А потом сама разбирала услышанное : содержание , словарь , стиль . А мы вслушивались и запоминали , чувствуя , что от нее к нам несется отзвук подлинного лицейского духа . Кстати , ее прадед был двоюродным братом лицеиста Николая Ивановича Гнедича – переводчика « Илиады » и доброго знакомого Пушкина ...»

« А СУДИЛ МЕНЯ – ТРИБУНАЛ !»

« В блокаду никакой шпиономании не было ! ( а вот после ее полного снятия ...)»

И тут пошла прямая речь , прямые мысли самой Татьяны Гнедич :

« В 1944 году в Англию должна была лететь делегация советских поэтов – Николай Тихонов , Вера Инбер , кое-кто еще и ваша слуга покорная . Причем , все переводы-то на английский были выполнены мною , но некие « органы » – ( вдруг ) обвинили меня в том , что я будто бы надумала остаться в Англии , – и была арестована . Первый мой следователь был законченный дурак , и меня , помню , ужасно рассмешило обвинение , что я проникла в Штаб партизанского движения , словно я кошка или крыса ! ( Штаб в данном случае – Ленинградский штаб партизанского движения , начальник – Михаил Никитич Никитин ). Ну , уж относительно мыслей о каком-то « бегстве » за рубеж , то на суде ( а судили меня как военнослужащую – трибунал ), заявила : «… Если старую деву , мечтающую о мужчинах , можно судить за проституцию , то уж тогда судите и меня !». Даже судейская « тройка » рассмеялась . Но поскольку я , разозлившись , заявила , что репрессивная политика Сталина позорит партию в глазах всего мира , этого было за глаза достаточно , чтобы получить десять лет ».

« ВЕНКОВ СОНЕТОВ У МЕНЯ ШЕСТЬ !..»

«... Память у меня , скажу , не хвалясь , цирковая . Я ведь могу декламировать одно стихотворение , а сочинять

одновременно другое , хоть на чужом языке , – и не собьюсь . Когда-то очень любила изумлять этим знакомых . Считаю , что могла бы в цирке работать !»

«... У сонета вполне четкая форма . И уж если писать сонеты , то , конечно , классические ! Венков сонетов у меня шесть , и лучшим я считаю « Пушкина в Одессе », а наименее удался мне , как ни странно , не первый , а четвертый , потому что я попыталась пунктуально раскрывать каждую строку магистрала ( так у меня записано )...»

«« Жуана » не записывала до 30 лет . ... Так как было абсолютно некогда : работать начала с 13 лет , и недосыпала – до обмороков . А в 1945 году , в одиночном заключении , у меня впервые появилось время , – и эти два года были годами наибольшего вдохновения . Конечно , далее это не могло бы продолжаться , но две песни « Жуана » я помнила наизусть !: « We still hope to see You in England »...»

Показывают небольшую записку , видимо , вложенную в письмо , где Randolph Charchill ( внук премьера ), пишет ( привожу по памяти , издалека ): « We still hope to see You in England » – и все-таки мы надеемся увидеть Вас в Англии ! « Still » – подчеркнуто ... Не дождались . Не дожила – это уже от себя написал сам архиватор воспоминаний и цитат Гнедич Анатолий Ушаков . 7 ноября 1976 года не стало незабвенной Наставницы нашего пушкинского ЛИТО . А не то через два месяца пришла б дежурная регалия к 70-летию ...

«… Понимаете , я не боюсь смерти , тем более , что самого близкого мне человека нет в живых . Он был Первым секретарем Смольнинского райкома комсомола . Его звали Андрей . У нас был роман ... Его убили за то , что его любил Киров , и с той поры я живу словно на одном легком ... При мысли о той могиле я готова умереть с улыбкой , но момент , когда с сердцем очень плохо , все-так страшен …».

Редакция газеты « В любимом городе и области » выражает искреннюю благодарность Анатолию Ушакову за счастье соприкоснуться с Татьяной Гнедич . И за помощь в этом соприкосновении …

По заданию редакции беседовал Дмитрий Московский