Василий Русин: Недавно у группы Fading Distance вышел альбом под названием Let the Sailors Stay Home. Это концептуальное название?
Виктор Смирнов: В нашем пресс-релизе мы сообщили, что единственная концепция альбома состоит в том, что он написан и сыгран одними и теми же людьми. Название совпадает с одной из песен. Преимущественно раскрывается тема моря, но я не могу сказать, что все композиции связаны друг с другом. Каждая сообщает нечто свое. Евгения Зобнина: На мой взгляд, текст песни Let the Sailors Stay Home остается одним из самых ярких, он основан на моих личных воспоминаниях. В припеве есть строки: « Пусть моряки останутся дома, ведь с другой стороны горизонта никогда не идут телеграммы ». Вот и отсылка— эти самые телеграммы. А текст рождался из моих детских воспоминаний: папа когда-то ходил в море. И вот, когда ты приходишь на почту восьмого марта, тебе дают телеграмму. Открытка, а внутри приклеена бумажечка с печатными буквами, гласные пропущены, потому что каждая буква стоила денег.
ВР: Опять же из пресс релиза: « Наши легкие впервые вдохнули воздух моря, наполненный криками чаек ». Это, я полагаю, аллегория?
ВС: Да, отчасти, мы писали альбом около года. Но возможно, сами того не сознавая, стали создавать его десяток лет назад. Или начало работы было положено в тот момент, когда мы все впервые познакомились с морем.
ВР: Сколько вам было десять лет назад?
ВС, ЕЗ( смеются): Сложный вопрос. Можно перейти к следующему?
ВР: Хорошо, думаю, по фотографиям можно будет определить.
ВС: Или воспользоваться калькулятором.
ВР: Вы были одаренным музыкантом, раз десять лет назад уже приступили к написанию музыки.
ВС: Хорошо( смеется), мне было четырнадцать лет. Тогда я стал интересоваться музыкой всерьез. Не просто гдето что-то услышал, а стал разбирать музыку на составные части.
ВР: Какие исполнители подверглись разбору? Кто послужил ориентиром для вашего собственного творчества?
ВС: Исполнителей было немало. Из тех, кто оказал наибольшее влияние,— Linkin Park, первые два альбома. Еще Limp Bizkit, Muse. Не могу сказать, что я был заложником жанра, все они в равной степени повлияли на меня и мое творчество. ЕЗ: У меня в 14 лет была челка и огромный черный бас. Когда мой папа вернулся с вахты, то ужаснулся. Уезжал, была нормальная девочка, а вернулся— и вот тебе на. Все началось со Stigmata, « Оригами ».
ВР: Стоит ли в таком музыкальном жанре, как постхардкор, делать ставку на глубокие тексты?
ЕЗ: Всегда есть две возможности: сочинять то, что гарантированно будет доступно всем— « Киска, киска, я твоя ириска »— нечто подобное. Либо писать сложнее, то, что тебе самому больше по душе. И я, и Виктор в определенный момент сошлись во мнении, что если мы выпускаем продукт для определенной аудитории— будь то пять или пятьсот человек,— то на нас как на создателях лежит культурная ответственность, ведь человек, слушатель, это впитает. Уделяя внимание текстам, мы стараемся поднимать культурную планку. Пренебрегать ими— значит ее занизить. Аудитория, и фанаты в частности,— это люди, которых интересует все: фотографии, видео, все. И они начинают учить тексты. Многие пишут, мол, « скиньте мне табулатуры и тексты песни, я выучу ». Порой просят выслать текст и перевод. ВС: Скажу больше, был случай, когда песню оценили по ее тексту. Из-за того, что в ней содержались отсылки к определенному литературному произведению. Песня называлась Fletcher Lind. Девушка обратила внимание на то, что композиция тематическая. Она читала книгу, на которую в треке были отсылки, и ей было приятно найти между ними связь.
ВР: Как проходила работа над текстом песни Fletcher Lind?
ВС: Как раз таки стихи к этой песне мы писали вместе с Евгенией, в них очень много отсылок: и к морю, и к « Чайке по имени Джонатан Ливингстон », и к другим литературным произведениям. ЕЗ: Я скажу честно, что текст этой песни не люблю. Он мне кажется очень сумбурным— как результат мозгового штурма, текст-черновик, хаотичный и не цельный. Да, есть мысли, есть идеи, но все это для меня не выстраивается в единую структуру. Сейчас я думаю, что он был сырым для использования.
15