рабом , медсестра - принцессой , старик , разделяющий палату с Роем , шаманом , и , конечно же , Рой становится главным героем сказки . Соответствия скользят также в декорациях и деталях : когда Рой глотает таблетки морфия , решив покончить жизнь самоубийством , Чёрный Бандит делает то же самое , не по сюжету сказки , а просто потому , что Александрия видит это перед собой ; засыпая , Рой рассказывает о свадьбе бандита и действие постепенно замедляется , кружащиеся дервиши становятся похожи на таблетки , а Чарльз Дарвин , ещё один персонаж сказки , шепчет Бандиту о приближающейся смерти . Нарисованный слон становится настоящим в сказке , доспехи врагов Бандита похожи на униформу радиологов , платья принцессы похожи на цветы , растущие вокруг госпиталя ... Рассказчик Рой - хозяин сказки , он может её менять , спасать или убивать персонажей , менять декорации и правила игры . Вымысел подчиняется персонажу .
В каждом фильме фантазия играет важную роль , преобразовывая персонажа . И этому преображению всегда предшествует переломный момент , разрыв в повествовании . В Фонтане этим моментом является смерть Иззи . В сердце космической туманности , Том видит , как дерево умирает . Субъективный ракурс на заснеженную землю под ногами переносит нас на похороны . Сердце Томми разбито и полно разочарования : он говорит , что смерть - такая же болезнь , как и все остальные , и что он найдёт лекарство . Он покидает сцену , сопровождаемый уходом в белое , словно обозначающим исчезновение ( и перерождение ) Иззи . Лицо конкистадора теряется в строчках книги : Томми дошёл до последней главы . Капсула приближается к звезде , но дерево уже мертво . Образ Иззи преследует и звёздного путешественника , он пытается избавиться от него и признается , что ему страшно . Иззи протягивает руку , чтобы коснуться Тома , но в следующем кадре мы видим руку королевы . Она убеждает Тома , что он сможет спасти Испанию , а значит , он знает , чем должна закончиться книга , и больше : он знает , чем заканчивается жизнь . Том улыбается и произносит то , что он так долго отказывался признать : “ Я умираю ”.