Если посмотреть на жизнь
большинства молодых мур-
манчан, то окажется, что
убийственные пространства
замороженной тундры и без-
людные болота прочувство-
вали немногие из них.
Больше всего я любил ласкать взглядом контуры северных регионов.
Арктика или отторгает, или поглощает человека. Меня – поглощает.
в Салехарде ждут ледохода, то бы-
вает и так, что в Мурманске уже
загорают, и город в начале июня,
если, тьфу-тьфу, не сыплется снег,
утопает в буйной зелени и наполнен
дурманящими запахами ожившей
природы. Осенью и даже зимой снег
зачастую не ложится до середины
декабря, а температура держится в
районе нуля.
Не знаю причин, но в Мурман-
ской области сложился нетривиаль-
ный взгляд на ландшафт края. «У
нас нет тайги», – не впервые слышу
я от старожилов. И я удивленно
морщу лоб и вспоминаю таёжные
дебри, в которых недавно бродил.
Тайга подступает к южным окраи-
нам Мурманска, вараки вдоль рек
Тулома и Кола зеленеют от сосны и
ели – и эти деревья достигают ис-
полинских размеров. Однако мне
заявляют, что «у нас только лесо-
тундра и тундра». Или сошлются на
традицию не называть их лес тай-
гой. Ссылка на карту экосистем не
принимается.
Тундрой сегодня в заполярной
области зовут всё подряд – лес,
болотистые урочища и берёзовые
кустарники. Хотя коренные саамы
тундрой признавали исключитель-
но покрытые камнем или ягелем
пространства. Но это уже из прош-
лого.
«Ямальский меридиан» № 7. Июль 2019 г.
Кстати, что такое вараки, мур-
манчане давно позабыли. Варака-
ми кольские поморы называли за-
росшие хвойным лесом скалистые
гряды. Вараки – они очень краси-
вые. Их украшают исполинские
останцы, среди которых спрятались
маленькие озерки. В них хорошо
отдыхать у костра после тундровых
сопок с их промозглыми ветрами и
рассматривать свежие следы лосей,
опасаясь столкнуться с медведем.
С многочисленными медведями
в Мурманской области люди регу-
лярно делают странные вещи. Нет –
их не отстреливают для пропитания
и не держат на цепи на потеху волне
туристов из Китая. В тайге и в тун-
драх с косолапыми даже охотники
и рыболовы тет-а-тет сталкивают-
ся не часто. Но вот на дорогах… Не
буду ходить вокруг да около – наши
северяне считают признаком хоро-
шего тона остановить автомобиль и
прикормить зверя. Мёдом или мя-
сом. И снять это на видео. Чего ещё
не совершишь ради сотен лайков
в соцсетях? Кое-кто объяснит это
тем, что в лесах «экологическая ка-
тастрофа» и медведи голодают.
Косолапые у нас ещё не так час-
то рвут людей. Они не терроризи-
руют деревни, как в Коми. Их не
уважают, как на Алтае. Впрочем,
печальный финал рано или поздно
наступает. Но пока что – для при-
кормленных медведей, которых вы-
нуждены изымать. Убивать.
В Мурманске я понял, что ока-
зался на «острове», отделённом от
большой Арктики не только морем.
Но здесь часто звучит фраза «Мур-
манск – столица Арктики». Ведь в
годы освоения Северного морского
пути Мурман играл свою великую
роль. Но прошли годы, и связи с
регионами Крайнего Севера умень-
шились до минимума. В Мурманске
уже не принято интересоваться но-
востями из Архангельской области,
Коми и Таймыра. Где находится
Анадырь, вспомнит редкий человек,
если он не горняк, который работал
на вахте. Да и чем живёт соседка
Карелия, мурманчан не слишком и
заботит. Такая вот заполярная само-
изоляция с уклоном к Питеру, Воро-
нежу и дачам в Тверской области. А
на Ямале и Чукотке мне говорят, что
никто и не знает, что Мурманск –
это столица Арктики.
Но за окном у меня не гаснущее
ночью солнце летнего Заполярья
и всё ещё чуть покрытые снегом
сопки на той стороне Кольского за-
лива. Прохладный воздух бодрит.
Город почти заснул, редкие машины
режут слух. И если пройти час или
два от дома, то я окажусь в полной
тишине. И это хорошо.