Мир путешествий № 26 | Page 61

СТРАНА НА КАРТЕ бесцветная трескотня искусствоведов и навязчивая агитпропаганда, забалтываю- щая суть предмета. Мне как-то посчастли- вилось внимать монологу Андрея Тарков- ского. Он, отвечая на обвинение в «непо- нятности» своих фильмов, выдал простую формулу: «кино – это совсем не литерату- ра, это другое искусство». Так и живопись – другое искусство. Невозможно языком передать предназначенное для зрения. Слепой ещё может потрогать раму, ощу- пать форму мазков на холсте (если смо- трительница отвернётся), но как заме- стить осязательные ощущения зрительны- ми образами? Тот же Тарковский воору- жил меня ещё одной формулой: «Карти- ну следует смотреть так, как дети смотрят вокруг, не сосредотачиваясь на отделении главного от второстепенного, не расшиф- ровывая – а что хотел этим сказать автор? – картину надо просто смотреть». Вот я и смотрю. Просто. Сюжет в картине – дело даже не деся- тое, а сто десятое, это всякий знает, но по- чему же нам так не терпится выяснить, что изображено на плоскости? В связи с каки- ми надобностями сделал это художник? Такое знание, на мой взгляд, очень ме- шает восприятию произведения собствен- ными эмоциями, душой, а не внутренно- стями черепа головы (как любит говорить друг Саша). Ещё немного о Леонардо, о Моне Лизе, об интимном процессе воздействия ис- кусства. Брендом Леонардо да Винчи ста- ла Джоконда с навязанной публике (как правило, мало чего понимающей в живо- писи) её пресловутой улыбкой-легендой. Благодаря проискам вивисекторов искус- ства улыбка отклеилась от портрета, сде- лалась штампом и ходульной походкой заковыляла по публичным просторам, ти- ражируясь в карикатурах, анекдотически звучащих фразах и других, не имеющих к искусству никакого отношения, вещах. Все приложились, только ленивый не от- метился. Мону Лизу засалили жадными взорами, затёрли похотливыми зрачками. К счастью, существует ещё одна вели- кая дама Леонардо – Dama con l`ermellino, «Дама с горностаем», целомудрие кото- рой уже пять веков не подвергается со- мнению. Не знаю, как бы жил, если б ни она. Впервые я очутился перед этим хол- стом, когда его привезли в Пушкинский музей в 1975 году на совсем коротенький срок, и мы с друзьями махнули погла- зеть на шедевр за 600 вёрст от на- шего дома. Любовь с первого взгля- да, она неотступно мучила меня, пока, четверть века спустя, я не явился к стопам моей дамы в её дом в Кракове, в древний замок польских королей Вавель, где она навек прописалась. Там мы были вдвоём, никто не смог помешать сви- данию, только звуки живой виолончели доносились из соседнего зала. Выходя от «Дамы с горностаем», я не стеснялся слёз и низко поклонился одетому в средневеко- вое платье грузному виолончелисту… Если бы Dama con l`ermellino была до- стоянием Лувра, возможно, имен- но её, а не Джоконду назначили бы главным шедевром да Винчи. Какое счастье, что ничего подобного не случилось! Благодаря этому я и ещё тысячи людей могут сказать: «Она моя навеки. И больше ничья…». Сейчас наступают другие времена. Когда в компании молодёжи произносишь «Лео- нардо», тут же слышишь «де Каприо». Всё больше людей, которые о каком-то ином Ле- онардо, если это не голливудский красавчик, практически, не слышали и слышать не хотят. Николай СЕМЕНЕНКО, график, скульптор, художник-педагог, член Международ- ной федерации журналистов (IFJ) 59