больше никогда его не видела. По тем письмам, которые они получали, знали, что его
направили служить в Вязовский район Сталинградской области. В это время стало
ясно, что Любовь Ивановна ждет ребенка. Когда Даниил Петрович узнал об этом,
сразу же в письме написал, что если родится мальчик, то пусть его назовут Колей, а
если - девочка, то Лидой. Затем он писал, что в Сталинград его направили поездом,
потом в конную часть, в кавалерию. Спустя несколько месяцев его отправили в
Ростов, где шли ожесточенные бои. Зимой 1942 г. от него перестали приходить
письма, и только в 1945 г., после окончания войны, пришло извещение, что «Санталов
Даниил Петрович в списках убитых и умерших от ран не числится, пропал без вести».
Любовь Ивановна все ещё надеялась на какую-нибудь весточку о муже, но все
было напрасно. Она получала крохотное пособие на детей, работала в совхозе на
разных работах, и в поле, и в зернохранилищах. По длинным деревянным настилам
женщины на своих плечах носили зерно по полмешка. Вскоре семье выделили
отдельный дом, в хозяйстве у них были корова, куры, иногда поросенок. Жилось по-
прежнему трудно и бедно, носить было нечего. Но корова была кормилицей, дома
всегда были молочная каша, творог, молоко и даже вареники.
Дети также работали. Каждый год, когда заканчивалась учебная пора, все
ходили на прополку полей, работали на току, сушили зерно в буртах, потом его
вручную сортировали. Часто рано утром их увозили за девять километров в сторону
Секачей. Дети брали с собой еду и молоко в бутылках. Ехать им приходилось долго,
было жарко, и по дороге они выпивали все молоко. Их увозили за Попчатский пруд,
где они целый день работали на жаре. Иногда за ними приезжали, а иногда и нет.
Приходилось возвращаться домой пешком. Шли поздно ночью, и, когда им
становилось страшно, учителя (две евреечки, как вспоминала бабушка, они были
очень красивые), которые также работали с детьми, старались их подбодрить: пели
песни, рассказывали веселые истории. Так они добирались до дому. Помывшись, они
клали возле дома на землю фуфайки и ложились спать, так как из-за жары спать в
доме было невозможно. В 1943 г. Любовь Ивановна решила вернуться в Даниловку.
Зимой за ними приехал её отец. Решили, что с ним поедет только Капитолина, а
Любовь Ивановна останется в совхозе, она боялась отправляться в неблизкий путь с
грудным ребенком. Когда пришла весна, Любовь Ивановна собралась ехать в
Даниловку, но её подруги отговорили, потому что, по их мнению, в совхозе жить
было лучше: здесь платили денежную зарплату, здесь можно было иметь свое
хозяйство.
Капитолина, закончив шесть классов в Даниловке, вернулась в Профсоюзник.
Активно стала участвовать в художественной самодеятельности. А учиться в школе
было тяжело: было так холодно, что дети даже порой не снимали варежки, только
иногда в школе протапливали печки. Возле них дети грелись, а на время уроков
набирали чуть остывшие угольки, чтобы согреть свои руки. Писать было не на чем,
писали на обрывках газет, на книгах между строк. Чернил было мало, от низкой
температуры очень часто они превращались в лёд. В свободное от уроков время
многие одноклассницы собирались у Капитолины дома, долгими зимними вечерами
они сидели за столом, вязали и пели.
Вот так и жила моя семья в годы войны. Капитолина навсегда запомнила тот
день, когда по радио объявили об окончании войны. Все люди на следующий день
пошли в центр, на площадь. Там проводили митинг, выступали перед народом те, кто