Насмотревшись на одноцветные белые зимы Урала и вдохновившись работами американского художника Дэна Флавина , который использовал электрический свет как художественную форму , Вячеслав Самодуров создал « Цветоделику », принесшую театру две Маски в 2015 году . В программу вечера входит только третий акт балета на музыку « Сельского концерта » для клавесина с оркестром композитора Фрэнсиса Пуленка . Вообще , « Цветоделика » это словно путешествие в 20 век — хореография построена по принципу симфонического танца Баланчина на музыку концерта 1928 года , декорации настойчиво напоминают картины Марка Ротко , а про заимствование цветных ламп от Флавина открыто говорит и сам Вячеслав .
Конечно , это балет не о том , какого цвета фуэте . Здесь отражены поиски хореографа — как насыщать сцену цветом , как играть на восприятии зрителями смены оттенков и ритмов , как « раскрашивать » танцевальный спектакль .
Замысел хореографа разбился вовсе не о заимствования или невозможность привезти в Петербург все декорации . Самодуров увлеченно использует в хореографии узоры из ровных синхронно танцующих рядов артистов . « Ровных » от слова « криво », « синхронных » от слов « кто во что горазд ». Все — в аляпистой упаковке из костюмов , метко названных балетным критиком Татьяной Кузнецовой « клумбами », в сочетании с будничными серыми майками ( на самом деле купальниками ). Но кривизна Екатеринбургской ровности вызвана попросту сложной , неудобной для артистов хореографией , быстрой и замысловатой , но не особенно эффектной визуально .
Еще один номинант на Маску — одноактный балет « Занавес », поставленный Самодуровым в сотворчестве с примой Большого театре Марией Александровой специально на нее же . Как и у Эйфмана в « Красной Жизели », здесь для артистки существует два зала — настоящий , в котором сидят зрители , и зал-декорация . Хореограф предлагает каждому найти собственные ассоциации со спектаклем , где балерина , « скрытая » от зрителя за занавесом , переживает свою историю . Незатейливо в балет вставлена тема публичности — героиня и софит , и тема конкуренции — героиня пробирается через
« Цветоделика » Фото Елены Леховой
толпу артисток . Начало балета , исполненное в духе реализма , удивляет и интригует зрителя . После второго звонка , будто бы по недосмотру работников сцены , поднимается занавес . На сцене артисты в тренировочной одежде поверх костюмов разогреваются , повторяют хореографию , там же всех снимает театральный фотограф .
Танец героини построен так , что она часто повернута к зрителю спиной , а у Александровой спина сильная и крепкая , что сразу бросается в глаза . Это можно воспринять как еще одну реминисценцию с закулисьем , ведь хрупкость и утонченность балетных артисток всегда оттенены мощными стальными мышцами , наработанными за время многолетнего труда . Когда же героиня оказывается за « занавесом », гаснет свет и на сцене появляется человек с горящим софитом в руках , который пристально следит за каждым движением артистки . Она психологически обнажена перед зрителем и знает , что на сцене заметят все : неточность движений , отсутствие грима , смятую пачку и проч . и проч . Так почему же , если претензий к Марии Александровой нет , спектакль так сумбурен ? Словно он построен на каком-то сюжете : то ли « занавес » опускается перед артисткой , то ли скрывает ее , то ли оберегает — драматургия здесь слабое место , которое не оправдать вариативностью трактовок зрителя .
6