ВОСПОМИНАНИЯ |
||||||
|
Александр Бизяк
теля. Их взгляды расходились только в отношении к горячительным напиткам. Заочный аспирант был приверженцем сухих и полусладких вин( желательно грузинских, на худой конец – узбекских), руководитель аспиранта пил только водку и коньяк. Но, несмотря на различия в алкогольных предпочтениях, в научном плане они стояли на одной марксистской искусствоведческой платформе...
Жизнеописание этого удивительного человека достойно романа, издать который нужно непременно в ЖЗЛ. А пока, в качестве разминки, ограничусь короткими заметками о приключениях Савицкого в Москве, столице Советского Союза.
ТЕАТРАЛЬНЫЕ ЭТЮДЫ
|
Помню, как впервые он приехал к нам в Москву. За столом, уставленным напитками, засиделись заполночь. На рассвете, когда я только-только задремал и за окнами еще стояла темень, Савицкий бесцеремонно растолкал меня:
– С какого часа в театрах начинают продавать билеты?
Я с испугом уставился на друга, промычав в ответ несколько ненормативных слов. Если бы он спросил, как скоро открывается ближайшая пивная, я бы его понял, потому как самого мутило. Но ни свет, ни заря выяснять с похмелья режим работы театральных касс?!..
Мы с женой растерянно смотрели на Савицкого. Тот демонстративно грохнул дверью и ушел.
– Театральный извращенец! – крикнул я ему вдогонку.
Домой Савицкий возвратился только к вечеру. Как говорят в подобных случаях – уставший, но счастливый. Брякнулся на стул, плеснул в стакан « Напариули », жадно выпил.
|
Налил еще и снова выпил. Долго и загадочно молчал. Вытер пот со лба, затянулся « Примой ».
Мы ждали объяснений, где он пропадал весь день. Савицкий интригующе взглянул на нас и торжественно вывалил на стол бумажник, набитый театральными билетами. Разложил из них пасьянс. Бросало в оторопь не только количество билетов, но и подбор театров. Помимо МХАТа, « Сатиры », « Моссовета », « Маяковского », « Ермоловой », « Станиславского и Немировича-Данченко » и просто « Станиславского », обоих цирков( на Цветном бульваре и на Ленинских горах), мы увидели билеты на гастрольные спектакли Омского и Бузулукского театров драмы и комедии. Но если Омск и Бузулук вызвали у нас недоумение, то Театр мимики и жеста для глухонемых поверг в прострацию. Но как только очередь дошла до Зала имени Чайковского, где Ансамбль ВЦСПС давал торжественный концерт « Славим Родину трудом!», я не выдержал и, несмотря на яростный протест жены, налил себе « Напариули ».
Тяга к драматическому искусству у Савицкого объяснилась просто – театральными буфетами. Во времена застоя в них еще можно было неплохо отовариться. Бутерброды с семгой, осетриной, с голландскими салями, конфеты с коньяком, красная и черная икра, апельсины и бананы и всякая другая невидаль.
Савицкий был фанатичным семьянином и не мог себе представить, что прилетит в Ташкент без деликатесов.
В театре он появлялся задолго до спектакля, стремительно бежал в буфет, раскрывая на ходу портативную авоську, и там торчал до третьего звонка.
Среди московских театралов поползли таинственные слухи: в столице объявился подозрительный субъект, в коричневом плаще, в очках и в кепке, скупающий билеты на неликвидные спектакли.
Кстати, как рассказывал потом Савицкий, таким смекалистым « умельцем » он был не один. В буфетах толпился в основном иногородний люд. И все с авоськами.
Как-то раз во мхатовском буфете судьба свела его с каракалпаком из Ургенча, который почти не говорил по-русски. Савицкий, будучи ташкентцем и знавшим несколько узбекских слов, с трудом узнал, что тот приехал на Тишинский рынок торговать айвой и дынями, а вечерами пропадал в театрах и концертных залах. В дальнейшем они не раз встречались на спектаклях, обнимались
|
как родные люди( как-никак, а земляки), друг другу забивали очередь в буфетах, делились информацией – в каких театрах богаче выбор. Так, Савицкий пожаловался другу, что пятый день безуспешно охотится за карбонатом. Амангельды( так звали каракалпака) подсказал Савицкому, что карбонат иногда бывает в концертном зале имени Чайковского, неплохой буфет также в театре имени Ермоловой. Но не на основной, а на малой сцене. Там, если повезет, « выбрасывают » чешские охотничьи колбаски и конфеты « Белочка ».
Но ни в одной из касс в Ермоловский, как назло, билетов не было, и тогда Амангельды великодушно предложил товарищу свой собственный билет. Савицкий отдал взамен билет в театр Мимики и жеста для глухонемых. Для Амангельды, не знающего русского, Театр мимики и жеста оказался в самый раз.
По три-четыре раза в день звонила из Ташкента Слава, жена Савицкого. Супруг подробно ей докладывал, какие посетил театры. Вчера во МХАТе( спектакль « Сталевары ») отоварился тремя коробками лимонных долек, а в ТЮЗе(« Волк и семеро козлят ») – « Птичьим молоком ».
– Какие москвичи счастливые! – вздыхала Слава. – Не то, что мы, провинциалы. Весь сезон ташкентский зритель давится бутербродами с плавленым сырком « Волна » и вареной колбасой за рубль шестьдесят.
Через двое суток Савицкий улетал в Ташкент. В Домодедово Амангельды поехал вместе с нами – проводить товарища и помочь в транспортировке сумок, набитых театральными закупками.
В аэропорту, проходя мимо буфетной стойки, Савицкий и Амангельды понимающе переглянулись. На прилавке сохли бутерброды с сыром и пирожки с рисовой начинкой.
Отправляясь в « накопитель », Савицкий победно размахивая сумками, декламировал цитату из Белинского. Ту самую, которую Доронина читала в фильме « Старшая сестра »:
– Театр!.. Любите ли вы театр, как я люблю его, всеми силами души, со всем энтузиазмом, со всем исступлением и страстью?
Пассажиры подозрительно косились на Савицкого. Подбежал дежурный:
– Товарищ, прекратите хулиганить! Иначе снимем с рейса.
Угроза возымела действие. Наш друг притих. Остаться на земле с авоськами Савицкий не хотел. Могли испортиться продукты.
|
« МЯСФИЛЬМ »
Произошло это в восьмидесятых. Конкретный год не помню. В последних числах декабря в Москве испортилась погода. Резко потеплело. На тротуарах образовались лужи. Пошли дожди. Растаяли сосульки. Аномальные процессы начались в торговле. В магазинах начисто исчезло мясо.
Народ, по Пушкину, безмолвствовал. Смельчаки писали анонимки в партийные инстанции. В « Правде » появилось разъяснение: « В животноводстве ожидается большая ПЕРЕСТРОЙКА. Социалистические принципы разведения скота себя не оправдали. Поголовье отбросило копыта, а советскому народу велело долго жить. В колхозы завезли восемь племенных быков из Нидерландов. Теперь, на смену старым социалистическим коровам придут другие – с новым человеческим лицом социализма. Ждать недолго – каких-нибудь пять лет ».
В прессе запестрели публикации о пользе вегетарианской пищи. Большими тиражами стали переиздавать романы вегетарианца Льва Толстого и труды мыслителя-вегетарианца – знаменитого индуса Махатмы Ганди.
Одновременно была мудро решена проблема ликвидации позорящих столицу тысячных очередей. Исчезло мясо, и очереди сами собой растаяли.
И тут, накануне новогодних праздников, из Ташкента позвонил Савицкий. Было семь часов утра. Телеграфным стилем сообщил, что на четыре дня летит в Москву. Везет в НИИ искусствознания новую главу своей кандидатской диссертации, но, главное, летит за мясом.
– Немедленно сдавай билет! – прокричал я в трубку. – В Москве исчезло мясо. Савицкий растерялся: – Но как же так? У нас со Славой тридцатого числа – юбилей совместной жизни. Мы устраиваем бал. Оглашено меню, исключительно из мяса. Приглашены высокопоставленные гости.
Я рассказал Савицкому, что мясо осталось только в Елисеевском, на Смоленке возле МИДа и в гастрономе № 40 на Лубянке, рядом с КГБ. Но туда не продерешься.
– Не дрейфь. Поступим следующим образом, – после долгой паузы сказал Савицкий. – Я звоню из аэропорта. Уже закончил регистрацию. Вылет через сорок пять минут. Пути обратно нет. Ты сейчас же едешь на Смоленку, занимаешь очередь. Я из Домодедово беру такси и прямиком к тебе. Думаю, успею.
|