— БЛИЗКО.
За спиной закрылись автоматические двери
аэропорта. Я вдохнула, как новорождённый,
у которого только раскрылись лёгкие. И
дело не в том, что почти сутки я провела в
закупоренном салоне самолёта — когда есть
пространство, воздух свободен, он просто
другой. Австралия накрыла с головой.
Первые дни в Брисбене выцвели на солнце.
Я не видела ничего, кроме него. Солнце
отражалось от асфальта, от листьев, от неба,
от воды, от футболок, от белых зданий. Так
что нужно было учиться дышать и смотреть. И
спать по ночам. Здесь рано и быстро темнеет,
будто выключают свет. Австралийская
ночь — тугая от концентрации свежести и
тихая. Шлёпает лапками по гипсокартонной
стене прозрачный геккон и топает по
крыше поссум. Вечером смотри вверх —
там смешные крючки хвостов, свисающие
с линий электропередач. Утром слушай
музыку тропического леса. Хохочет странная
птица кукабарра, распеваются попугаи. В
Австралии не бывает чего-то вполсилы: если
солнце, то жара, если дождь, то несколько
дней, если темнеет, то до черноты, если
светлеет, то во всю мощь, если природа, то
как будто в первый день сотворения.
— И. / 169