— ИСКУСНО.
П олучается , у вас много детей занимается .
Да, около четырехсот только в Питере. И это в
разных районах города. У нас есть главная
проблема, о которой я говорю давно, но её не
хотят слышать. Многие считают, что мы
занимаемся бизнесом. Но мы зарабатываем не так
много. В основном весь заработок уходит на
аренды, на покрытие затрат летнего периода, ведь
занятий летом нет. Я очень долго просидел в
разных бюрократических кабинетах и комитетах,
ждал и просил, чтобы нам помогли какими-то
залами. И я ищу выходы разные, но никто помогать
не хочет. Чиновники к нам относятся как к
коммерческой организации. Я говорю: «Мы
столько детей уже выучили! Массовость — это
наше достижение!». Не слышат… Мы не просим
денег. Мы эти деньги заработаем. Сейчас мы
вырулили. А были у нас и проблемные годы, когда
нам с супругой и есть не на что было. А все думали
— у нас столько детей, мы столько зарабатываем!
Конечно, это поиски, пробы. Сначала много
ошибок совершаешь, а потом уже становишься
профессионалом.
Н о вы же человек не чуждый культуре , со званиями
и титулами , со знаниями и знакомствами . Ч его ещё
не хватает , чтобы вам поверили , чтобы услышали ?
Комитеты по культуре и по образованию пытались
помочь, но это капля в море. Мы-то выживем —
сейчас я чувствую себя абсолютно на ногах в
плане школы и другого направления. Мы шьём
чуньки, «Иль-чуньки» называются. Я их придумал,
но, конечно, взял это у канадцев. Модель срисовал
почти полностью, назвал чуньками, и мы начали
шить у нас на фабрике. Самое ужасное было найти
материал. Два года искал, особенно для подошв.
Это была эпопея, до истерики доходило. Я
перепробовал всё. Помог случай и дурацкая идея.
И так бах — получилось.
Т о
есть
вам
пришлось
овладеть
ещё
рядом
профессий ?
Да. Не знаю, как у нас ракеты собирают, но чуни
— это просто ужас какой-то. Намучился я. А
сейчас доволен, и уже много из-за границы
заказывают. Мы ещё мульку сделали — их можно
сделать с именем и в русском народном стиле. К
чемпионату мира вот выпустили с рисунком
чемпионата мира.
А есть у вас специальные постановки для учеников ?
К ак вы их к сцене приучаете ?
Мы с Татьяной Парфёновой и с балетмейстером
Петром Базароном сделали великолепный
спектакль. Я написал либретто под музыку
Чайковского «Щелкунчик». Так как это
совершенно ни на что не похоже, я назвал его
«Маша и Щелкунчик». Там говорится о
взаимоотношениях детей в школе модельного
искусства. Весь спектакль Таня Парфёнова
38
придумала. Когда я услышал, у меня челюсть
отвисла — она так здорово всё сделала, высший
профессионал! И мы друг друга чувствуем. Я
всегда ухожу от неё заряжённым, вдохновлённым,
аж до тряски, до внутреннего восторга.
В спектакле всего четыре взрослых роли —
звёзды из Мариинского и Михайловского театров,
а всё остальное делают дети. Получилось очень
по-европейски. Татьяна создала костюмы из ста
оттенков белого. Настолько интересны эти
костюмы, всё выглядит так, как будто вырезано из
бумаги. У детей платья — разные снежинки. А
выполнены они просто шедеврально. Но и
потрачено было немало — я нашёл девять
миллионов рублей и всё вложил. Мы с премьерой
попали на осень 2014 года. Мне деньги дали, а тут
обвал рубля. И премьера стояла как раз в декабре,
когда все побежали за телевизорами, особенно
мой контингент, семейный. И мы волновались, что
не соберём зрителей. Конечно, хотелось больше
народа, но потихоньку, потихоньку — в ДК
Горького,
в
Пушкинском
театре,
в
Александринском, потом в БКЗ… Сейчас хотим в
Финляндию ездить со спектаклем.
А
в чём была суть идеи создания собственной
балетной школы ?
Открывал я эту школу для того, чтобы правильно
готовить детей к балету. Я много смотрел на
поступления в Академию русского балета. Они
начинают набирать спортсменов, особенно из
гимнастики. Потому что эти дети растянуты и с
трёх лет уже спортсмены. Но! Дети растянуты, но
растянуты не в нашей методике. Это разные вещи.
Они другие, они спортсмены, не артисты. У моих
друзей в Японии и США есть именно балетные
детские школы. Дети с трёх лет занимаются. Я
ездил к ним, смотрел и захотел тоже воспитывать
наших балетных, театральных детей.
У меня никогда не было флага, который я бы
развевал и говорил, что все мои дети поступят в
высшие балетные академии. Это и не нужно. Они
будут грамотно воспитаны в балетном смысле. С
четырёх лет они уже знают все балетные точки,
позы, они выходят на сцену. Пускай потом станут
рабочими, математиками, бизнесменами, но эти
люди будут уже грамотно ходить в театр, понимать,
почему так или не так. Вырастут настоящие
культурные петербуржцы. А те, кто после нашей
школы по каким-то критериям не подходят
высшему балетному образованию, но очень хотят
танцевать дальше, могут идти в любые другие
танцы. Потому что классика ставит на ось. Это
база и для гимнастов, и для фигуристов, и для
народников.
Когда я начал создавать школы в Петербурге и
Ярославле, аналогичных проектов не было. Они
начали появляться только после, через год-два. Я
доволен тем, что сейчас происходит.