Журнал "Живи Как Хозяин", 2015 г. №11 (110) ноябрь, 2015 г. | Page 56

КОФЕ-БРЕЙК

К  ним я приделал раковину, канализацию, смеситель и электрическую плиту. Тогда Даша принесла крепкую кисточку с нежным ворсом. Она
погладила меня по щеке как бы спрашивая — как
насчет обоев, клея и шпатлевки? Тут я не выдержал. Пригласил ее в ресторан, где и признался — шпатлевки не будет. Но сама Даша мне все
еще нравится.
Прошло пять лет. Мы переехали в Ригу. Дарья
ходит по квартире, рисует схемы и эскизы. В речи
ее опасно зачастили слова «прованский стиль»,
«шведский дизайн», «эклектика» и  «хочу занавески». В  качестве профилактики я рассказываю
про писателя Федорова. Он только подумал слово «ремонт» и сразу поплатился.
Федоров жил на первом этаже. У  него потек
унитаз. Можно было как в детстве, отремонтировать все изолентой и пластилином. Но Федоров
возгордился, вызвал мастера. Он рассчитывал
уложиться в десять евро. Пересадка органов в
мире унитазов столько стоит. Пришел сантехник,
глянул цыганским глазом. Федоров показался
ему достаточно богатым лопухом. Поэтому предложено было менять унитаз целиком. Чтобы на
века. Федоров как в гипнозе — кивнул.
Сантехник обнял фарфорового брата и рванул. Что-то хрустнуло. Специалист сказал специальный термин на строительном арго. Приблизительный перевод  — «вот незадача, труба
треснула». Тоненькая щель побежала по чугуну в
сторону кухни. Пришлось разбирать часть стены
и шкафчики. Сантехник снова пришел, заменил
стояк от верхних соседей до подвала. Черные
разводы на потолке  — это чугунная пыль, успокоил он. Зато теперь точно навек. Четыре наречия подряд  — настоящий кошмар, подумал Федоров. Писатель тогда еще плохо разбирался в
кошмарах. Он сбил гвоздями мебель и размазал
грязь по потолку, чтоб было равномерно. И  уехал на дачу, дописывать роман. Тем временем
вечность закончилась. Новая труба самовольно
рассоединилась. Вода побежала по потолку,
обрушила штукатурку, закоротила проводку,
перекрасила обои и вздула полы. Квартира вернулась в первый день творения, отмотав за пару
часов все пять тысяч семьсот лет. И  только дух
неприятный носился над темной водой. Возвратившийся Федоров трижды выходил в коридор,
осматривал номер на двери. Он не хотел верить
глазам и запахам.
Писатель занял денег. Выбросил мебель, полы и холодильник. Он хотел бы выбросить весь
дом, но не смог поднять. Скоро в его жилище разбили свои шатры пестрые племена электриков и

54

штукатуров. Федоров записывал в блокнот их волшебные истории. В его творчестве появился мат.
А феи и эльфы наоборот, пропали.
В детстве он бесконечно мог смотреть на
огонь и воду. Повзрослев, открыл для себя сокурсницу Катю. Федоров считал Катю лучшим
зрелищем до самой зрелости, когда повстречал
бригаду мастеров под управлением Васи Журавлева. Уступая Кате в ногах, штукатуры брали свое драматизмом и творческой фантазией.
Падение со стропил молотков и целых людей
наперегонки, опрокидывание ведер с краской,
обед белыми от  пыли гамбургерами, просверливание сапога вместе с пальцем  — бесконечность сюжетных ходов просто завораживала.
Федоров жалел, когда деньги кончились и м