ДИАЛОГИ С ИРИНОЙ МАЛИНОВСКОЙ
Актеры выстраиваются клином , начинают двигаться вперед и с каждым шагом яростно отбивают ритм хлопком ладоней : « огонь — хлопок ». Вот таким эквивалентом мы даем залпы огня по вражеским самолетам .
— Между любовью и верой параллель или перекресток ? — В моем понимании они неразделимы , я думаю , что любовь — это вера , а вера — это любовь .
— Стало быть — перекресток ? — Пожалуй … Я многого не понимаю , но могу точно сказать , что верую . Мы же говорим о глобальном понятии веры ? Не о религии ?
— Да , разумеется . — У каждого свой путь к вере и к богу . Моя безусловная вера — это театр . Он дает мне жизнь . Театр меня лечит , энергия сцены и игра актеров — заряжает . Похожие ощущения я испытала в 18 лет , когда впервые попала в Третьяковку и оказалась перед врубелевским Демоном . Просто сидела и рыдала , испытывая ощущение катарсиса .
— Когда из успешного , благополучного театра уходит художественный руководитель , что происходит ? — Этот театр умирает . На его базе может появиться другой театр , но ментально уже не тот . Для меня театр — это Солярис . Ты никогда не знаешь , что оттуда выплывет . Он постоянно меняется , как человек : рождается , развивается , болеет , умирает . Худрук должен думать о гармоничном развитии театра , его духовном и профессиональном росте , мотивировать труппу на это через новые постановки , участие в фестивальном движении , гастролях и т . д . Он сразу замечает признаки появляющейся болезни и должен быстро что-то предпринять : найти новые пьесы , пригласить новых режиссеров , молодых актеров и др . И самое главное , он создает условия , чтобы поддерживать в равновесии и гармонии эту систему с единой группой крови .
МОЯ БЕЗУСЛОВНАЯ ВЕРА — ЭТО ТЕАТР . ОН ДАЕТ МНЕ ЖИЗНЬ . ТЕАТР МЕНЯ ЛЕЧИТ , ЭНЕРГИЯ СЦЕНЫ И ИГРА АКТЕРОВ — ЗАРЯЖАЕТ ...
— Вы литературоцентричный режиссер и не зависите от жанра драматургии как такового . Среди ваших постановок много таких , которые вы считаете другим произведением искусства , исполненным по мотивам « такогото » автора ? — Немного , но есть . Люблю вскрывать концепции . Например , « Ромео и Джульетта ».
— Да-да , в этой постановке на первый план неожиданно вышли второстепенные герои — священник Лоренцо и кормилица Джульетты , у которых , по вашему замыслу , в прошлом была безумная любовь , во имя которой они помогают юным влюбленным .
— Когда я думала над причиной такого трепетного участия этих персонажей в жизни юных влюбленных ( мне показалось , что одного желания мира между Монтекки и Капулетти недостаточно ), то пришла мысль — может , они когда-то любили друг друга , и спасение нового союза для них отчасти дань их любви .
— Вы не считаете , что такие « додумки », психологические надстройки , сюжетные многоходовки , которых , собственно , нет в авторском тексте , являются против автора ? Вы же сами говорите , что не приемлете вольные интерпретации . — Это правда . Но вместе с тем люблю открывать иные смыслы , глубоко зашитые в психологизм сюжета . Это вовсе не означает , что можно коверкать автора . Тут очень тонкая грань . Приведу пример — в кинематографической версии « Три сестры » Валери Бруни- Тедески потрясающе поставлена сцена прощания Тузенбаха с Ириной перед дуэлью , когда он произносит последнюю фразу : « Плохо одно — ты не любишь меня ». И дальше показана сама дуэль , которой в пьесе нет : Соленый направляет пистолет на барона и выстреливает в воздух , а Тузенбах целится в Соленого и выстреливает себе в висок . Мужчина собирается жениться на любимой женщине , которая его не любит , понимаешь ? И он это знает , но жить без нее не может . Ира , представляешь какой уровень трагизма ?!
— Красиво . Я правильно понимаю , что вы согласны с тем , что режиссер , делая постановку ,
ТОМСК the МОСТ
159