TO READ страниц вкладыша , но говорила о главном : Гоша — музыковед , концертмейстер и преподаватель по специальности « Инструментальное исполнительство ». День был яркий , слепящий . Георгий Авраамович шёл по безупречно выметенному морозным утром снегу в гуманитарную гимназию к нулевому уроку второй смены . Знал ли он , что уроки музыки семиклассникам были едва ли не смешнее всего , над чем они , надрывая животы , хохотали , будучи помещёнными в краткий и
ВСЯКИЙ РАЗ , КОГДА ГЕОРГИЙ АВРААМОВИЧ ПРОСИЛ УЧЕНИКОВ СПЕТЬ ЖЁЛТЫМ ИЛИ ЗЕЛЁНЫМ ЗВУКОМ , КЛАСС ВОЗБУЖДАЛСЯ , УЛЮЛЮКАЛ И УХАЛ .
единственно возможный в жизни миг детской зрелости и взрослой недооформленности ? Каждая из сорока пяти минут , проведённых в классе музыки , обсмеивалась истеричнее , чем первая мальчишеская нежность , отчётливо проявившаяся в некоторых девочках женственность , или неловко вложенная одна в другую трепетность полувзрослых рук . Всякий раз , когда Георгий Авраамович просил учеников спеть жёлтым или зелёным звуком , класс возбуждался , улюлюкал и ухал . Чего уж говорить о звуках розовых и голубых , которые Георгию Авраамовичу хотелось слышать ласкающими или трогающими ? Иные уроки были близки к срывам . Казалось , Георгий Авраамович не замечал очевидного . Слегка неуклюжий , леворукий , с меловыми пятнами на манжетах и круглым медвежьим охватом раскинутых рук , силящихся окольцевать двадцать шесть недоверчивых взглядов из глубины теряющегося в небытии детства , он был нелеп и нескладен , но при этом тих и беззлобен . Оставалось свернуть в гаражи . Свежеторёная тропа узилась , то и дело и вовсе сбиваясь на пунктир . Снег здесь был синий — масляное солнце не пробивалось меж часто насаженных друг на друга жестяных скатов . Смысла смотреть по сторонам не было решительно никакого — тёмные груды грязно-коричневых , битумно-чёрных и болотно-зелёных гаражей , несменяемая в своей глубине синева снега и ничего прочего . Георгий Авраамович смотрел под ноги , как бы не оступиться в этой вдруг уплотнившейся тёмности и несвободности шага . Синее . Синее . Синее . То светлее , то гуще . И вдруг как-то совсем темно — сливово , чернично , едва ли не чернильно . Надобно осмотреться . Неуверенная тропа забрела куда-то прочь ? Георгий Авраамович поднял глаза . Синева . Густая и мыльная . Слева и справа . Он обернулся . Потом ещё . Синее позади . Синее вблизь и вдаль . Сплошное синее . Но ведь должно же быть солнце . Он поднял взгляд к той вышине , на которой ему хотелось увидеть стаявший окатыш сливочного масла , плывущий в жидком серебре и золоте , но и он превратился в непроглядную звенящую странной рябью , подобно телевизионному экрану , испещрённому несовершенствами сигнала , синь . — Георгий Авраамович , Вы чего стоите , не двигаясь с места вот уже которую минуту ? Я наблюдала за Вами всё то время , пока шла от второго корпуса . Всё стоите и стоите , не шелохнётесь . Что-то случилось ? Голос был знакомый . Эльвира Анатольевна , завуч по учебновоспитательной работе . Она всегда неоценимо добра к нему и вообще ко всему , что есть в мире живому . — Эльвира Анатольевна , добрый день . Я ослеп . Не смогу провести урок в 7 Б классе . Прошу прощения . — Как это « ослеп »? Вы чего ? С такими вещами не шутят . — Я не шучу . Я ничего не вижу . Вы не могли бы помочь мне добраться до дома ? Это здесь недалеко . — О , да , конечно , что Вы ! Я помню Ваш дом . Я как-то была у Вас , мы что-то срочно подписывали , помните ? — Помню . К счастью , слепота не касается памяти . Буду Вам очень благодарен . — Да-да , минутку , я только забегу в учительскую , решу вопрос с уроком . Стойте здесь . Никуда не ходите . Георгий Авраамович , в общем , и не мыслил о том , чтобы куда-то двинуться , спасаясь от этого бесконечно синего цвета , который обступил его со всех сторон и был теперь всюду . И навсегда . — Вот мы уже у Вашей двери . Где Ваши ключи ? Какой замок открывать ? — Спасибо , не нужно . Я сам .
\ the МОСТ ТОМСК \ 233