Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 3 | Page 97

КРАСОТА /95
Чулпан ХАМАТОВА
АКТРИСА, КОТОРАЯ ОТВЕРГАЕТ ВНЕШНИЙ ЛОСК,
СОГЛАСИЛАСЬ НА СЪЕМКУ В НАСТОЯЩЕМ ФЭШН-
МАКИЯЖЕ. ПОЧЕМУ, ЧУЛПАН?
Интервью НАТАЛЬЯ ВЛАСОВА/ NATALIA VLASOVA
Фото АЛЕКСЕЙ СОРОКИН
В
премьерном спектакле Те-
атра наций «Фрекен Жюли» по пьесе
Стриндберга у Чулпан главная роль. Не-
мецкий режиссер Томас Остермайер, ко-
торый ставил спектакль, адаптировал
пьесу к современной России. Отец Жюли
из графа превратился в русского олигар-
ха. Лакей стал водителем (его играет Ев-
гений Миронов). А место действия перее-
хало из Швеции на Рублевку. Не изменной
осталась лишь война полов и социальных
сословий, а также характер Жюли — ин-
фантильной, капризной, неподготовлен-
ной к жизни девицы.
Чтобы публика сразу узнала в Чулпан
«золотую девочку», на сцене она носит ди-
зайнерскую одежду и 12-сантиметровые
шпильки. А поскольку одна из декора-
ций — огромная плазма, на которую
транслируются крупные планы, вместо
грима понадобился макияж — не хуже,
чем делают моделям для съемок в жур-
налах. Его придумала Наталья Власова,
основатель школы визажистов Mosmake
и национальный визажист Giorgio Armani
в России. Она же и поговорила с Чулпан.
ЧУЛПАН: Ты ведь в первый раз берешь
интервью? Я тебе помогу. Надо предста-
вить, что мы просто болтаем.
НАТАЛЬЯ: О’кей, попробую. Скажи,
тебе действительно помогал на сцене весь
этот глянец?
ЧУЛПАН: Очень. Процентов на семь-
десят образ состоит из внешних деталей.
В тебя вселяется другая женщина со свои-
ми проблемами и характером. Перерож-
дение необходимо, потому что лично я,
например, не могу представить, что стре-
ляюсь из-за того, что переспала с водите-
лем. Но когда это уже не ты, выдуманные
события принимаешь близко к сердцу,
и становится понятно, что другого выхода
у тебя нет.
НАТАЛЬЯ: А как именно в тебя «все-
лилась» Жюли? Ведь в жизни ты далека
от мира олигархов.
ЧУЛПАН: Меня консультировала де-
вушка из этого мира. Однажды я спроси-
ла ее: «Как вы распознаете, кто любит вас,
а кто — деньги вашего отца?» Она ответи-
ла: «Я об этом не думаю. Как только нач-
ну — сойду с ума или покончу с собой».
НАТАЛЬЯ: Ровно это и сделала твоя
героиня. Знаешь, хотя спектакль называ-
ют драмой, я увидела в нем много комич-
ного. В паре мест даже смеялась.
ЧУЛПАН: И слава богу! Определение
драмы осталось от Стриндберга. Он писал
пьесу в 1888 году, когда отношения ари-
стократки с лакеем — это и правда был ко-
нец жизни. Сегодня ничего страшного
в этом нет, и смех — самая здоровая и пра-
вильная реакция на спектакль, поскольку
сочувствовать на самом деле там нечему.
НАТАЛЬЯ: Правда, что девушкам с Ру-
блевки на спектакле было не до смеха?
ЧУЛПАН: Они смотрели его в гробо-
вом молчании, в шоке, а потом на полном
серьезе доказывали: мы не такие, у нас все
это невозможно. Одна очень известная
в нашей стране девушка, олицетворение
этого общества, восприняла «Фрекен Жю-
ли» как личное оскорбление.
НАТАЛЬЯ: Да, задело. Кстати, а ре-
жиссер сразу принял твой образ, макияж?
ЧУЛПАН: Нет, и в этом виновата я. За-
была, что режиссеры-мужчины воспри-
нимают актрису такой, какой чаще всего
видят. И когда ты вдруг появляешься
в гриме, костюме и с другой прической,
сразу возмущаются: не то! Поэтому обыч-
но я начинаю вводить новые детали за-
ранее. А здесь из-за плотного графика
не успела. За неделю до спектакля Томас
увидел меня в макияже и понял, что эта
героиня ему не знакома. И испугался.
(Смеются обе.) После каждого прогона
он говорил: «Сделай макияж бледнее».
Я соглашалась, но ничего не меняла
и на следующей репетиции спрашивала:
«Сегодня лучше?» — «Да, но надо еще
приглушить». К премьере макияж остал-
ся прежним, но Томас ничего не заме-
«Я АБСОЛЮТНО не реализована В КИНО.
Я НЕ ОБВИНЯЮ РОССИЙСКИЙ кинематограф
В отсутствии РЕЖИССЕРОВ И МАТЕРИАЛА.
ВОЗМОЖНО, мы ПРОСТО друг другу
НЕ ПОДХОДИМ».
тил. С женщиной-режиссером такого ни-
когда бы не прошло.
НАТАЛЬЯ: Вообще сложно было рабо-
тать с иностранцем?
ЧУЛПАН: Если ты про языковой ба-
рьер — нет, я говорю по-немецки. А вот
театральные школы — немецкая и рус-
ская — диаметрально противоположны.
В отличие от нашей, которая основана на
системе Станиславского с личностным
отношением, немецкая — школа отстране-
ния: актер просто рассказывает историю,
не переживая ее. Перед репетицией не-
мецкий актер может сидеть рядом с пар-
тнершей по спектаклю, и вместо того что-
бы пройти с ней сцену, бубнит текст в сте-
ну. Поэтому мы для Томаса были откры-
тием, он кричал: «Вы уникальны! Где все
ваши режиссеры?»
НАТАЛЬЯ: И где, по-твоему, все наши
режиссеры?
ЧУЛПАН: Им западный опыт интерес-
нее. Кирилл Серебренников, например,
снимает кино с немецкими актерами. Та-
кое «перекачивание» культур обогащает.
НАТАЛЬЯ: Ты чувствуешь себя реали-
зованной в профессии?
ЧУЛПАН: Я, наверное, одна из самых
счастливых театральных актрис: мне
предлагают роли настолько далекие от
меня, что всегда интересно переломить
свою природу и приблизиться к героине.
Поэтому даже страшно о чем-то еще меч-
тать. Может, только о том, чтобы сняли
с репертуара спектакли, которые уже дав-
но идут.
НАТАЛЬЯ: А в кино?
ЧУЛПАН: Я абсолютно не реализована
в кино. И не знаю, смогу ли. Я не обвиняю
российский кинематограф в отсутствии
режиссеров и материала. Возможно, мы
просто не подходим друг другу.
НАТАЛЬЯ: Никогда не хотела уехать
и поработать там?
ЧУЛПАН: Если я уеду, сразу рухнет
история с фондом «Подари жизнь».
О творчестве тоже придется забыть.
В блокбастерах актрису из России, мо-
жет, и согласятся использовать в качестве
«гарнира». Но если она будет играть ме-
неджера крупной компании или спасать
мир вместо Тома Круза, у зрителя пойдут
ассоциации: русская мафия, русские про-
ститутки, наркотики, далее по списку.
Деньги на съемки фильмов берут продю-
серы, а они думают о зрителях, которые,
глядя на русскую актрису, ей не поверят.
Видимо, время еще не пришло.