Журнал Andy Warhol's Interview Россия Interview № 2 | Page 74

72/ МОДА
ЩИПАКИНА: Было бы желание ис-
кать! Вашему поколению повезло: вокруг
столько разной информации и возмож-
ностей — пользуйся не хочу. Мы в сво-
ем Доме моделей «Кузнецкий Мост»
тоже, как могли, пытались привить вкус
стране: у нас было четыре творческих дня
в неделю. Один — курсы кройки и ши-
тья, три — показы последних коллекций,
которые мог посмотреть любой желаю-
щий за 5 копеек. Мода тогда считалась
чем-то постыдным, но мы доказывали,
что это не так.
ГАЗИНСКАЯ: А что нужно, чтобы
привить стране хороший вкус?
ЩИПАКИНА: Водить людей на вы-
ставки, в музеи, читать лекции. За руку
тащить, если потребуется! Когда человек
окружен красотой, он начинает этим
жить. И, конечно, надо заниматься само-
образованием.
ГАЗИНСКАЯ: Вот и я в детстве само-
образовывалась как могла. У меня роди-
тели — лимитчики, я уже в Москве роди-
лась. Денег не было, моды не было. Каж-
дый вечер, укладывая меня спать, ма-
ма спрашивала: «О чем ты мечтаешь?»
Я всегда отвечала: «Барби». Когда мечта
сбылась, я не расставалась с куклой года
три. Шила ей одежду, стеганые одеяла,
делала мебель из маминых сигаретных
пачек. Когда появился журнал Burda,
стала шить и для себя. Потом пошла
учиться на «дизайн костюма».
ЩИПАКИНА: Но вы же все равно
пробились!
ГАЗИНСКАЯ: Знаете, Алла Алексан-
дровна, это все так странно. Когда я впер-
вые оказалась на «заграничном» показе,
боялась, что потеряюсь там, в их модном
обществе. Но ко мне вдруг проявили ин-
терес. Теперь я сотрудничаю с лучшими
американскими универмагами Barneys,
Bergdorf Goodman. А дома до сих пор езжу
на метро и считаю каждую копейку — ко-
плю на билет в Париж, чтобы летать на
показы, красоваться там в своих нарядах
перед блогерами и фотографами. Потому
что ни один серьезный магазин не за-
интересу ется неизвестным русским ди-
зайнером. Это как, нормально вообще?
ЩИПАКИНА: Все вы правильно дела-
ете, Вика. Надо пробиваться любыми
способами, и нечего тут стесняться —
умение обворожить тоже очень важно.
Когда-то Слава Зайцев первым в стране
начал подписывать свои эскизы. Мы та-
ких вольностей себе не позволяли, у нас
было коллективное творчество безымян-
ных дизайнеров. Заговорить с иностран-
цем нам, скромным советским девушкам,
казалось просто невозможным. А вот
Слава не боялся: подходил, дарил подпи-
санные эскизы — и стал знаменитым.
ГАЗИНСКАЯ: То есть по сути ничего
не изменилось?
ЩИПАКИНА: К счастью, поменялось
многое. В 70-х наш «Кузнецкий Мост»
был витриной Страны Советов — мы ез-
дили с показами по всему миру. А здесь,
в Москве, к нам приходила какая-нибудь
дама из ЦК работников текстильной
и легкой промышленности с огромными,
как у судака, глазами навыкате, заказы-
вала кофточки, а через две недели возвра-
щала. И еще жаловалась, что в подмыш-
ках жмет.
ГАЗИНСКАЯ: Как вы это терпели?
ЩИПАКИНА: Это еще что! Каждое
утро прямо на входе у огромных деревян-
ных дверей «Кузнецкого Моста» нас
встречала женщина с голубыми волоса-
ми, фарфоровым лицом и тетрадью в кле-
енчатом переплете. В ней она красным
фломастером писала: «Щипакина, опоз-
дание — одна минута», «Макеева, опозда-
ние — две минуты». Мы упрашивали ее:
«Галина Михайловна, но мы же домой
в полночь уходим». «Ну и что, — невозму-
тимо парировала она, — у вас ненормиро-
ванный рабочий день». А мы безропотно
молчали, потому что нас защищала мода:
партии нужна была показуха, а без нас
Западу просто показывать было нечего.
ГАЗИНСКАЯ: Получается, что вы бы-
ли уникальными, бесценными работни-
ками?
ЩИПАКИНА: Да. Получали мы по
120 руб лей в месяц. (Смеется.) Зато дру-
жили с актерами, режиссерами, худож-
никами. К нам приходили Высоцкий
и Марина Влади. Мы всегда встречали
иностранных гостей накрытым столом —
доставали все, что только могли достать.
Влади удивлялась: «Не понимаю, почему
говорят, что у русских — нищета? Куда ни
прихожу, везде столы ломятся». Времена
были непростые, но мы поддерживали
друг друга то едой, то шмотками. Ника-
ких склок и сплетен. Вместе романы кру-
тили, вмес те детей растили. Трудности
всегда объединяют. Во многом из-за них
в нашем Доме моделей сложился потряса-
юще дружный коллектив. А у вас, Вика,
есть друзья среди коллег?
ГАЗИНСКАЯ: Есть, дизайнерский ду-
эт Нина Неретина и Донис Пупис. Будь
у нас в стране нормальная индустрия
моды, они давно стали бы мировыми звез-
дами. Их мода — модная. Когда я еще ра-
ботала стилистом в L’Officiel, часто брала
у них вещи на съемку, смотрела на них
снизу вверх. А теперь они приходят на
мои показы и говорят, что им понрави-
лось. Для меня это важнейшая оценка.
ЩИПАКИНА: Настоящий художник
врать не станет. Кстати, почему в вашей
коллекции нет ассортимента? Совсем не
хватает сезонных вещей.
ГАЗИНСКАЯ: Знаю. У меня из-за это-
го всегда возникают проблемы с крупны-
ми магазинами. Концептуальные бутики,
вроде Colette, могут себе позволить зака-
зать 10 вещей, а минимальный заказ лю-
бого торгового центра — 200 единиц. Тут
ничего не поделаешь: на коллекцию спон-
сор дает небольшую сумму, но у меня
метр ткани стоит 98 евро. Ну не могу я по-
диумную коллекцию шить из дешевых ма-
териалов! Думала запус тить вторую, бо-
лее экономичную, линию. Иногда даже из
хлопка можно сшить красивую вещь.
ЩИПАКИНА: Из российского хлопка
можно делать только картон! Огромные
текстильные фабрики никогда ничего хо-
рошего не выпускают. Модные произ-
водства должны быть маленькими, что-
бы быстро подстраиваться под тенденции
рынка.
ГАЗИНСКАЯ: Меня даже не фабрики
волнуют, а таможенные правила, из-за
которых я не могу спокойно ввозить тка-
ни в Россию. Поэтому друзья из поездок
не сувениры везут, а рулоны ткани. На-
стоящий «совок».
ЩИПАКИНА: Да что там рулоны! Вы
слышали, что хотят принять закон о за-
пре те пропаганды гомосексуализма?
Меж ду прочим, одним из первых своих
указов Гитлер поощрял убийство гомо-
сексуалистов и инвалидов.
ГАЗИНСКАЯ: Вот-вот. И пока прави-
тельству интересна только нефть, пере-
мен ждать не стоит. Вкладываться в ин-
дустрию мо ды наши чиновники начнут,
только если поймут, что эта отрасль спо-
собна приносить прибыль.
ЩИПАКИНА: Нынче все помешались
на деньгах и успехе. А чем вы никогда не
поступитесь ради успеха?
ГАЗИНСКАЯ: Я никогда не предам
друзей. Раньше была бескомпромиссной,
все делала напролом. А теперь пони-
маю — зря. Если хочешь жить в опреде-
ленном обществе, ты должен принимать
его правила. Лучше лишний раз промол-
чать, от тебя не убудет. Иногда не сдер-
живаюсь, конечно, но учусь.
ЩИПАКИНА: Не надо этому учиться!
Промолчи, промолчи — попадешь в пала-
чи! Художник должен быть бескомпро-
миссным, опережать свое время. Когда-
то нас, стиляг с коками на головах и в ши-
роких пиджаках, называли плесенью.
Гнобили на комсомольских собраниях
только потому, что мы не боялись выде-
литься из толпы. А толпа никогда не лю-
бит тех, кто из нее выделяется. Мода
была нашим тихим протестом, нашим
социальным искусством. Леон Бакст
в 1910 году сказал: «Мода — царица худо-
жеств». Художники того времени это по-
нимали, думали о благе своей страны.
А сейчас что? Из-за недостатка вкуса,
культуры и образования люди с достат-
ком хватают то, что им навязывают мод-
ные журналы, — и в результате выглядят
как стадо. Вы заметили, что полиция
сменила гражданскую форменную одеж-
ду на камуфляж? Трехгорная мануфакту-
ра только его с утра до ночи и печатает.
Такая жуть — в мирное время!
ГАЗИНСКАЯ (смеется): У нас любой
разговор сводится к политике.
ЩИПАКИНА: Да, или к отсутствию
культуры и образования. Но я верю, что
талант всегда пробьется. Искренне вам
этого желаю. Только вот я в одном вашем
интервью прочла цитату: «Хочу новых
эмоций, чтоб аж распирало». Прошу вас,
Вика, никогда больше не используйте это
жуткое слово! Пойдемте лучше чаю по-
пьем, с блинчиками.