11
Василий Кандинский поздно, почти в тридцатилетнем возрасте, занялся искусством. В 1889 году студентюрист был послан в Вологодскую губернию для сбора статистических данных и впервые увидел народное искусство « в естественной среде обитания », поразившись яркостью и сочетанием красок. Позднее он опишет увиденное в тексте « Ступени », где сравнит празднично одетых жителей с « подвижными двуногими картинами ». Вся русская жизнь с ее разноцветьем отбросила на холсты Кандинского мощный цветовой рефлекс: « Розовые, лиловые, белые, синие, голубые, фисташковые, пламенно-красные дома, церкви— всякая из них как отдельная песнь— бешено-зеленая трава, низко гудящие деревья, или на тысячу ладов поющий снег, или allegretto голых веток и сучьев, красное, жесткое, непоколебимое, молчаливое кольцо кремлевской стены, а над нею, все превышая собою, подобная торжествующему крику забывшего весь мир аллилуйя, белая, длинная, стройно-серьезная черта Ивана Великого »,— так он описывал Москву.
Восхищался фольклором, кстати, не он один. Ларионов и Гончарова, Филонов и Малевич— все они с самых первых манифестов настаивали на национальной природе своего искусства. Если французские художники восприняли колониальное наследие в виде африканских масок и полинезийской скульптуры, то для русских источник вдохновения был всегда рядом: недаром геополитическое и культурное развитие, характерное для России, описывается понятием « внутренняя колонизация ». При этом надо помнить, что икона и русский лубок на тот момент стали объектами искусства сравнительно недавно: трехтомник Дмитрия Ровинского « Русские народные картинки » вышел только в 1881 году. Поэтому, когда молодые художники в начале ХХ века припали к фольклорному источнику, это было ново и необычно. Причем как для России, так и для Запада, где « Весна священная » Стравинского произвела в 1913 году оглушительный эффект.
Так что совершенно логично, что Кандинский— один из основоположников абстрактного искусства— раскрывается на выставке в Русском музее в постоянном соседстве с лубком, иконой, предметами народного
быта, работами современников и близких соратников. В Корпусе Бенуа собраны картины, графика и даже роспись по фарфору из музеев Омска, Владивостока и Красноярска, а также частных коллекций.
Решившись на карьеру художника, Кандинский в 1896 году уезжает учиться в Мюнхен и оказывается в гуще творческой жизни: в 1909-м под председательством Кандинского в Мюнхене создается « Новое художественное общество », а в конце 1911-го— группа « Синий всадник », объединившая немецких и русских экспрессионистов. Именно здесь формируется его живописная манера, отличающаяся предельной яркостью цвета. В своем основополагающем труде « О духовном в искусстве » он так описал синий: « Синий— типично небесный цвет. При сильном его углублении развивается элемент покоя. Погружаясь в черное, он приобретает призвук нечеловеческой печали. Он становится бесконечной углубленностью в состояние сосредоточенности, для которого конца нет и не может быть ».
В статьях и манифестах выражали себя большинство художников начала века, но из всех реформаторов искусства только Кандинский типично по-немецки стремился объяснить все систематически и подробно. Эту
« О духовном книгу и сейчас можно читать без скидок на время, пусть некоторые страни- искусстве », 1911
цы напоминают алхимический трактат, настолько сильна вера художника, ведущего речь о логике форм и красок. Так, символ духовной жизни, по Кандинскому,— большой остроконечный треугольник, должен двигаться вперед и вверх.
Выразительность открытого цвета и сюжетная условность, пришедшие из народного искусства, соединились у Кандинского с духовными поисками рубежа XX века. Великие открытия— психоанализ, теория относительности, исследования радиации— привели к тому, что автоматизированный прежде механизм человеческого существования стал отказывать, привычная жизнь делалась дробной и фрагментарной. В пересборке нуждался сам человек, которому нужно было осознать заново базовые понятия: правда, добро и красота, или же отказаться от них вовсе. Кандинский сделал ставку на цвет и рисунок, и энергия его живописи долетает до нас и через сотню лет. арт новатэк плюс № 17 осень