наши гости
��������������������������������
����������
� �
������������ ������������
����������� �������������������������� ���������� �����������������
������������������������������� ���������������������������������
На съёмках в Кабуле ли. Здание, в котором мы жили, охраняли вооруженные афганцы.
Люди, которые тебя крадут, это, как правило, не те люди, которые убивают или требуют выкупа. Это посредники. И они настолько же нервны, как и ты. Если ты слишком выступаешь, то они могут испугаться и убить просто с испугу. Цель одна – протянуть время, чтобы тебя не убили, чтобы за тебя успели заплатить или освободить. – Ты прилетела в Афганистан и увидела … – Nothing, ничего. Ни одного целого здания, сплошные развалины.
Это в Кабуле. А выезжаешь из Кабула, – вообще ничего. Мы спрашивали друг друга, в какой век приехали, – в четвертый, седьмой, четырнадцатый? Дома из глины, из грязи …
– Из самой богатой страны – в самую бедную. Там есть аэропорт?
– Сейчас уже есть, а тогда … В Исламабаде, откуда мы вылетали в Кабул стояла сумасшедшая жара. Часа четыре ждали пока подадут самолет, а когда увидели этот самолет … Сиденья проваленные, ржавый корпус … Думали, что не взлетит. Серьезно, там горы довольно высокие, и у меня совсем не было уверенности, что он через горы сможет перевалить … Но, поднялся и … приземлился … Два старичка встречали, пограничники. Это мой самый любимый штамп в паспорте, 30 долларов пришлось заплатить. – Что больше всего запомнилось? – Афганцы говорили: « Если понадобилось три тысячи американских жизней, чтобы нас освободили, то это еще не много, нас больше погибло ». Единственно, чего они боялись, что американцы уйдут, покинут страну. Когда я была там, девочки пошли в школу, в первый раз за пять лет. Я была в одной из « школ » делала репортаж. Здания, как такового, нет. Пещерка без потолка, разделенная на ячейки стенами из глины. Это – классы. Девочки сидели на грязном полу, писали веточками с деревьев, которые они обмакивали в чернила. Но столько счастья я в школе никогда не видела.
– Расскажи, пожалуйста, о войне в Ираке.
– Я была в Атланте, когда началась война. Я работала с журналистами, которые были внедрены в войска. Это произошло впервые в истории журналистики, это феномен. 19 журналистов CNN были рассеяны в различных войсках. И я с ними на телефоне была ежедневно и ежечастно. Они должны были звонить каждые два часа, чтобы мы знали, что с ними есть связь, что они живы. И я решала, кого и когда пускать в эфир. Все это было live, то есть прямой эфир. Слава Богу, все остались живы.
CNN
– Представлял ли Тэд Тернер 23 года назад, когда основывал компанию, во что это выльется?
– Ну, я не знаю, наверное. Он один из тех людей, кто в себя верит.
– 24 часа вещания подряд и сплошные новости. Казалось бы …
– … Сумашествие. Все думали, что он больной на голову. Над ним смеялись. Он сказал: « Это будет работать ». И уже потом, когда он запустил CNN, он создал Сartoon Network, над ним тоже смеялись. « Кто будет смотреть мультики 24 часа в сутки?» Смотрят! Он поставил TNT. И заявил, что есть куча старых фильмов, которые никто не смотрит, которые он возьмет бесплатно и будет крутить на кабельном телевидении старые фильмы. « Кто их будет смотреть?» – вопрошали инвесторы. Смотрят!
– Чем, на твой взгляд, работа на CNN отличается от работы на других телеканалах?
– Работа на CNN невероятно интересная. Очень много информации, поступающей постоянно, без перерыва, огромный объем работы, которая никогда не прекращается. В принципе, вся жизнь начинается и заканчивается на CNN. Работают профессионалы высокой квалификации. Я работала в CNN International( CNN-I). То, что мы смотрим в Америке, это другое CNN, отличающееся от того, что смотрят зрители в Европе, Израиле … Две разные системы. Это разные ведущие, редакторы, корреспонденты … CNN-I делает репортажи более глубокие на мой взгляд. Каждые полчаса идут шоу. Больше времени уделяется событиям, которые американская пресса не « покрывает », – корабль из Бангладеш затонул, автобус в Индии разбился … – CNN это большая фабрика?… – Фабрика, да. Только делают новости, а не сосиски. – Какой критерий отбора? Наиболее скандальные материалы – в эфир?
– О скандальности речь не идет. Когда я делала liveshow, я приходила утром в пять часов, читала новости. И определяла, какая тема самая актуальная на сегодня. Разные шоу идут в разных регионах. Есть шоу, которое идет только в Азии, есть шоу, которые рассчитаны на аудиторию в Северной Америке, Европу. Я ввожу в эфирную сетку материал, который как я считаю, будет интересен зрителям. Мы знаем, что нас смотрят по всему миру 250 миллионов человек. Мы считаем, что наша аудитория – это наиболее образованная часть населения, – президенты компаний, которые принимают решения, интеллигенция, политики …
– Как переносится состояние власти, когда именно ты решаешь, какую передачу будут смотреть тысячи или даже миллионы людей?
– Я понимаю, о чем ты говоришь, но, когда ты постоянно занят, постоянно в работе, этого не чувствуешь. – Чувствуется ли какое-то давление? – Нет – Как ты видишь перспективы CNN и TV вообще? – Все меньше и меньше людей смотрят телевизор. Я сама в их числе. Я смотрю TV, только если хочу картинку посмотреть. А так я читаю новости в интернете. Во-первых, это моментально и я не должна ждать, пока материал пойдёт в эфир, во-вторых, я могу по интернету собрать больше деталей, чем смотря новости по телевизору. – На каком языке ты думаешь? – Я на английском давно думаю. Еще с Москвы. Первый раз я это почувствовала, когда трудилась на концертах « Bon Jovi », работая с шести утра до часу ночи.
Добавлю, что в настоящее время Элина свободный журналист, которая пишет статьи, готовит телевизионные сюжеты и радиорепортажи для различных средств массовой информации. Больше всего ей нравится описывать путешествия в различные уголки планеты. Остаётся пожелать ей дальнейших творческих успехов!
�
44 № 12( 17) декабрь 2004 г. www. russiantown. com